Николай Лосский - Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция

Другой пункт статьи Шелера, вызывающий недоумения, таков. Непосредственному восприятию, по мнению Шелера, доступно все совершающееся в другом человеке, за исключёнием органических ощущений т чувствований, имеющих чувственный характер (sinnliche Gefuhle). Поскольку Шелер держится учения, что чужие хотения, печали и т. п. непосредственно даны мне, он должен придерживаться учения о сознании как непричинном отношении между субъектом и предметом внешнего мира. Но в таком случае совершенно непонятно, почему какой-либо предмет внешнего мира должен был бы принципиально и абсолютно быть недоступным восприятию. И в самом деле, довод, приводимый Шелером в пользу своего мнения, во-первых, неубедителен, а во-вторых находится в противоречии с остальною частью его учения. Шелер говорит, что чужие органические ощущения «безусловно связаны с определенным телом индивида» и потому они не могут быть восприняты другим индивидом. Пародируя этот аргумент, можно было бы сказать что чужая печаль безусловно связана с определенным индивидуальным я и потому не может быть воспринята другим индивидом. Мы полагаем что и в этом вопросе на статье Шелера сказалось неразличение переживания и предмета наблюдения. Чужая физическая боль не, может стать моим переживанием, но она может вступить в кругозор моего сознания как предмет наблюдения.

Лет тридцать тому назад только немногие философы, напр. Лютославский («Seelenmacht», 1899), определенно отстаивали учение о непосредственном восприятии чужой душевной жизни. В настоящее время в связи с интуитивизмом и, современным реализмом оно очень широко распространено, напр. оно может быть найдено у Франка (знание-жизнь в его книге «Предмет знания»), у Александера (Space, Time and Deity, II 175), Лэрда (24), Перри («Present Philosophical Tendencies», 287) и др.

В предыдущем мною уже были употреблены термины «реальный» и «идеальный» в таком контексте, на основании которого можно догадываться о – значении их. Теперь необходимо дать определение этих понятий. Словом реальное бытие я обозначаю события (т. е. нечто возникающее и исчезающее во времени), динамически активно осуществляемые во времени или пространственно-временной форме в том аспекте этих форм, вследствие которого части события существуют вне друг друга. Словом идеальное бытие я обозначаю все свободное от пространственного и временного раздробления, т, е. все, что вовсе не имеет форм пространства и времени или обладает ими в том аспекте их, которым обусловливает взаимопроникновение внеположных частей, трансцендирование каждой из них за пределы себя.

Идеальное бытие есть условие единства и связности мира, условие системности, познаваемости и осмысленности его. Отдавать себе отчёт в том, каковы значение и ценность идеального бытия, необходимо для того, чтобы углубить понимание онтологического строения его и отсюда понять свойства интеллектуальной интуиции.

В первой главе уже был рассмотрен важнейший вид идеального бытия – сверхвременные и сверхпространственные субстанциальные деятели, творчески осуществляющие реальное бытие, т. е. события, оформляя их временем или пространством и временем. Субстанциальные деятели обладают самостоятельною творческою активностью; сущность их не может быть выражена и исчерпана никаким, даже и бесконечным множеством ограниченных определенных понятий; они суть носители творимых ими событий, а также тех форм, сообразно которым они творят события. Ввиду этих свойств субстанциальных деятелей их можно обозначить термином конкретно-идеальное бытие; все другие идеального не обладают самостоятельным существованием, они суть аспекты царства субстанциальных деятелей; поэтому они могут быть названы термином отвлеченно-идеальное бытие [CCLIV].

Реальное бытие, характерная черта которого есть временная или пространственно-временная раздробленность, не может быть самостоятельным: сама раздробленность есть некоторый вид систематического единства, условием которого служит идеальное бытие. Таким образом реальное бытие существует не иначе как на основе бытия идеального (т. е. пространственно-временное и временное на основе невременного и непространственного и, в конечном итоге, на основе сверхвременного и сверхпространственного). Мировоззрение, утверждающее этот тезис можно назвать идеал-реализмом.

Ввиду пронизанности реального бытия идеальным неудивительно что чувственная интуиция, направленная на реальные чувственные данные, а также нечувственнай интуиция, направленная на реальные психические процессы, может дать знание не иначе как в сочетании с интеллектуальною интуициею, направленною на идеальные аспекты бытия.

Эту интуицию можно назвать также по-русски умозрением или просто мышлением.

Самая простая чувственная данность, напр. эта желтизна, если она познается определенность, мыслится как нечто иное, чем все остальные стороны мира: она мыслится как нечто подчиненное закону тожества, противоречия и исключённого третьего. Возьмём любое А, или В, С (желтизну, синеву, твёрдость и т. п.). Каждое из них есть своеобразное «это», определенное благодаря своему особому содержанию (А'товости, или В'товости, или С'товости), которое исключает весь остальной мир: желтизна, рассматриваемая в её собственном содержании есть не синева, же твёрдость, не точка и т. д. и т, д. Это взаимоисключение содержаний мира не есть реальная борьба содержаний бытия друг против друга в пространстве и. времени; это не есть уничтожение одного бытия другим, не есть сопротивление или стеснение. Противоположности в описанном смысле слова до такой степени не препятствуют бытию друг друга, что могут совмещаться в одном и том же пространстве, в одном времени, в одной вещи: одно и то же пространство может быть пропитано голубым светом и ароматом резеды, одна и та же вещь может быть желтою и твердою; человеческая душа может быть охвачена одновременно грустью и благоговением и т. п. И наоборот, как бы далеко во времени и пространстве ни находились друг от друга два содержания бытия, между ними существует описанное отношение взаимоисключения: желтизна и синева, или твёрдость, или точка и т. п. отрицательно соотносятся друг с другом независимо от времени и пространства. Поэтому описанную противоположность можно назвать идеальною в отличие от реальной противоположности, состоящей в борьбе и взаимоуничтожении двух содержаний бытия в пространстве и времени напр. когда два тела А и В; движущиеся по одной и той же прямой линии в противоположных направлениях, сталкиваются друг с другом и препятствуют поступательному движению друг друга. Идеальная противоположность содержаний бытия никаких таких взаимостеснений не производит, она только обеспечивает элементам мира ограниченный индивидуальный характер, своеобразную ограниченную «этостность» (haecceitas *) и таким образом содействует богатству, сложности и разнообразию мира. Имея в виду это метафизическое (онтологическое) значение идеальной противоположности содержаний бытия, её можно назвать дифференцирующею противоположностью.