Николай Лосский - Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция

«Всепроникающее значение Духа для мира в роли Мировой субстанции может подавать повод к мысли, что его следует называть Мировою Душою. Казалось бы, последовательность системы этого требует: множество особей царства вражды образуют частные системы, подчиненные более высоким субстанциальным деятелям (напр., особи человеческого организма подчинены человеческому я, человеческие особи подчиняются социальным, целым) и т. д., пока, наконец, весь мир не завершится Мировою Душою. На деле, однако, это неверно, будто верховный хранитель мирового единства может быть назван душою, а мир его телом. В самом деле, душа, правда, объединяет тело, но вместе с тем она является также и виновницею материальности этого тела, иными словами, её активность всегда более или менее сохраняет характер исключительности, враждебной к тем или другим существам остального мира.

Наоборот, Дух свободен от такой исключительности и потому не может иметь материального тела. Даже и в роли Мировой субстанции он обеспечивает единство и порядок мира, не становясь, однако, к низшей сфере его в отношение того интимного взаимоопределения, которое существует между душою и материальным телом. Конечно, в развиваемой нами системе Дух играет роль, аналогичную той, которая в других системах приписывается Мировой Душе, однако значение его для мира столь отлично от значения душ вообще, что мы не можем усвоить такую терминологию. Последовательность органического мировоззрения требует, чтобы, дойдя до вершины царства вражды, мы встретили здесь иное начало, служащее переходом к высшему миру, и это иное начало есть Дух в роли Мировой субстанции, не имеющий материального тела уже потому, что материальное тело может существовать лишь в противоположении к какому-либо другому материальному телу (в актах отталкивания), но мировое целое не имеет вне себя тел, которым оно могло бы противополагаться. – Следовательно, материальные тела могут существовать только внутри мира, т, е. только в отношении друг к другу.

Совокупность же материальных тел, не имея вне себя ничего такого к чему она могла бы проявить себя, как отталкивание и непроницаемость, не есть материальное тело и потому не может низвести стоящий во главе её Дух на степень Души. Можно сказать, что весь мир подчинен Духу (Царству Божию) как тело, но как тело нематериальное, т. е. тою своею стороной, в которой сама материя есть нечто нематериальное.

Дух имеет под собою мир как своё тело, одухотворенное им, а не одушевленное только. Из сочетания деятельности самоутверждающихся особей и деятельности Духа получается система душевно-материального царства, поражающая своею двойственностью и как бы противоречивостью».

«Каждая особь этого царства стремится к единству мира ради эгоистической, личной полноты жизни, а Мировая субстанция поддерживает единство мира ради сохранения возможности добра и возрождения этих особей, возврата их к жизни Духа» (стр. 103 сс.)*.

Так как мир состоит из субстанциальных деятелей, которые все сверхвременны и сверхпространственны, и так как время и пространство суть способы действования этих деятелей, то необходимо признать, что мир не находится во времени и пространстве: наоборот, время и пространство находятся в мире, поскольку деятели придают своим проявлениям эти формы. Сказать, будто мир находится в пространстве и времени, так же неправильно, как утверждать, что мир находится в боли, потому что в нём встречается переживание боли.

Вопрос о конечности или бесконечности времени и пространства можно решать не иначе, как исходя из учения о подчиненности этих форм субстанциальным деятелям. Выше было уже сказано, что мир как целое вовсе не имеет пространственной формы: он не шар, не эллипсоид но также и не бесконечное по всем направлениям протяжение. Пространственность присуща миру только во внутримировых отношениях некоторых проявлений субстанциальных деятелей. Возможно, что оно, как система внутримировых отношений, конечно; тем не менее у него нигде нет «краев», потому что всякая отдельная пространственная форма любого реального процесса существует не иначе как в отношении к другим протяженным реальным процессам, которые друг друга взаимно ограничивают.

Исследуя материальную природу и проникнув до таких низших основ её, как электроны, протоны, атомы, молекулы, современным ученый стремится выразить все строение их в пространственных моделях.

Ему следовало бы дополнить свои специально научные исследования метафизическим умозрением: тогда он усмотрел бы, что все пространственно и временно оформленное есть не бытие, а бывание, есть действование, производимое субстанциальным деятелем, который сам есть нечто сверхпространственное и даже сверхвременное. Отсюда следует, что строение и процессы в атоме не могут быть выражены до конца пространственно-временными моделями. Это невозможно не только потому что сверхпространственный деятель не может быть помещён в пространстве, но ещё и потому, что он способен прекратить все или часть своих пространственных проявлений в одном месте и начать новый ряд их в другом месте, не смежном с первым: в его действовании возможны нарушения сплошности. Если бы физики учитывали эти возможности перед ними открылись бы бесконечно многие новые пути построения смелых гипотез, которые вывели бы из из затруднений.

Каждая особь, даже и электрон, есть носитель всего отвлеченного логоса, т. е. всей совокупности идеальных формальных принципов, как способов своего действования; деятель может не познавать и даже не сознавать этих принципов, и тем не менее они входят в состав его сущности, как формы его деятельности.

В значительной доле формы отвлеченного логоса могут оставаться неиспользованными, если творческая активность деятеля понижена. Но как только деятель реализует какую-либо из этих форм в своём действовании, она осуществляется с присущею ей законосообразною структурою, в которой одни признаки влекут за собою необходимо наличие других, строго определенных признаков. Поясню свою мысль следующею грубою схемою. Если деятель заполняет каким-либо своим действованием куб, каждое ребро которого равно а сантиметрам, то заполненный объём равняется а 3кубических сантиметров. Закон «если ребро куба (в евклидовом пространстве) равняется а, то объём куба равняется а3» не может быть отменен и Божественным всемогуществом, так как нарушение его было бессмыслицею.

Замечательно в таких законосообразных структурах то, что „основание («если ребро куба равняется а») и следствие («то объём равняется а3») не связаны отношением полного или частичного тожества; суждение, в котором это основание служит субъектом, а следствие предикатом, имеет не аналитический, а синтетический характер. Тем не это синтетическое суждение есть абсолютно необходимая, неотменимая истина; субъект и предикат его связаны синтетическою необходимостью следования. Такой деятель, как человек, развившийся до сознания и знания, опознает такие законосообразности отвлеченного логоса, в их систематической связи: основные истины логоса, напр. «две величины равные порознь третьей, равны между собою» (речь идёт об отвлеченных величинах, выраженных, напр., вещественными рациональными числами, а не о конкретных случаях, напр. не о двух ощущениях, равных по величине третьему, причём величина ощущения может быть не сполна опознана), усматриваются в непосредственной интуиции: для обоснования их не нужно ни индукции, ни дедукции, так как достаточное основание для их предиката заключается в их предмете и синтетической необходимости следования, прямо связующей предмет таких суждений («две величины, равные порознь третьей») с предикатом («равны между собою»). Кантианец назвал бы такие истины априорными основоположениями; гуссерлианец сказал бы, что в них мы имеем дело с созерцанием эйдетических структур (Wesensschau). Согласно интуитивизму и метафизике идеал-реализма в этих истинах непосредственно созерцаются существенные формы космоса, присущие также и самому познающему субъекту (см. о таких истинах в моей «Логике», §§ 73-78).