Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Заключение. Основное слово аскесис (аскеза) истолковывает реальность, называемую «духовностью», как продуманное систематическое усилие человека, затрагивающее всю совокупность психоментальной жизни: путь, посредством которого человек отдаляется от привычных шаблонов; путь, при котором страсти становятся управляемыми; упорядочение времени и пространства; интерио ризация добродетелей, развитие восприимчивости; очищение памяти, разума и воли. Эти факты охватывают все уровни духовной жизни: телесный, психический, социальный и религиозный.

Библиография

Ascese et renoncement en Inde, ou, La solitude bien ordonnee (textes reunis et introduits par

S.Bouez), Paris, 1992.

Ascetic Behaviour in Greco-Roman Antiquity. A Sourcebook, ed. V. Wimbush, Minneapolis, 1990.

Asceticism, ed. V. Wimbush & R. Valantasis, New York — Oxford, 1995.

Bronkhorst J., The Two Sources of Indian Asceticism, Bern — New York, 1993.

Elm S., Virgins of God. The Making of Asceticism in Late Antiquity, Oxford — New York, 1994. The Good Body. Asceticism in Contemporary Culture, ed. M. Winkler & L. Cole, New Haven etc.,

1994.

Harpham G., The Ascetic Imperative in Culture and Criticism, Chicago etc., 1987.

NiKOLAOU Т., Askese, Monchtum und Mystik in der orthodoxen Kirche, St. Ottilien, 1996. Petersen-Szemeredy G., Zwischen Weltstadt und WUste. Romische Asketinnen in der Spatantike, Gottingen, 1993.

Podimattam F., Asceticism Today, Bangalore, 1990.

Shiraishi R., Asceticism in Buddhism and Brahmanism A Comparative Study, Tring (U. K.), 1996. Van Ness P., Spirituality, Diversions, and Decadence. The Contemporary Predicament, Albany (New York), 1992.

Wiltshire M., Ascetic Figures before and in Early Buddhism. The Emergence of Gautama as the Buddha, Berlin — New York, 1990.

Созерцание

На протяжении веков основное слово «созерцание» служило для обозначения реальности, именуемой духовностью. В слове «созерцание» духовность выступает как тщательно ограниченное пространство и время, в котором человек с неослабным вниманием концентрируется на божественном. Эта духовная культура находит выражение в многочисленных формах созерцательной жизни.

Мир классической античности

Чтобы получить представление о «созерцании» в эллинистическом мире, лучше всего рассмотреть этимологию этого слова. Латинское слово contemplatio («созерцание») происходит от соп- (с, вместе) и templum (пространство, очерченное прорицателем [авгуром] с помощью ветки, в котором он наблюдает за полетом птиц) [1123] Van Dale, Etymobgisch woordenboek, Utrecht — Antwerpen, 1989, 168. . Таким образом, созерцание — это акт вхождения в пространство, предназначенное для наблюдения, чтобы с полным вниманием наблюдать за божественным. Нечто подобное выражено в греческом эквиваленте — тэориа: внимательно следовать тому, что предстает перед нами как божественное явление. Для древней философии [1124] R. Arnou, Contemplation, A. II. Monde grdco-romain, в DSp 2, 1953, 1716–1762. созерцание (поиск высшей Истины, единение с Богом, союз с Единым) было целью человеческого существования. Это созерцание лучше всего осуществлялось в контексте аскетического образа жизни: отхождение от житейских забот, обращение к упражнениям в добродетели, очищение себя от всего, что препятствует этому.

Христианство

Раннее христианство [1125] J. Lemaitre, R. Roques et aL, Contemplation, A. III. Grecs et orientaux chretiens, в DSp 2,1953, 1762–1911. ввело философское созерцание в рамки христианства, однако в этом процессе оно приобрело собственные акценты. Оно особенно акцентировало единство практики и созерцания* [1126] Origenes, In Lucam, fragm. 39 (SC 87, 490–491). . Созерцание как предполагает практику жизни, так и внедряется в нее [1127] J. Lemaitre, Contemplation, A. III. Grecs et orimtaux chretiens, в DSp 2, 1953, 1802–1805. . Второй акцент заключался в том, что очищение прежде всего касается нравственности. Более того: созерцание так сильно вовлекает человека в творение, что оно рассматривается уже не с точки зрения его собственной внутренней логики, а прежде всего в аспекте его божественного происхождения. Наконец, хотя участие самого человека и может быть необходимым, само по себе созерцание — дар благодати. Этот христианский тип созерцания составляет цель (тэлос) монашеской жизни [1128] Иоанн Кассиан, Collationes 1. . Все непосредственные аскетические задачи (скопос) служат конечной цели созерцания (тэлос). Это остается в силе и в Средние века. Монашеская жизнь и созерцательная жизнь тождественны: в отхождении от мирских забот, в упорядочении времени и деятельности, в определенных аскетических упражнениях, молитве, литургии и безмолвии; созерцанию отводилось особое место. Даже когда в XIII веке произошли некоторые изменения (особенно в результате появления университетов и основания нищенствующих орденов), созерцание оставалось центром, вокруг которого сосредоточивался новый праксис. Все движения религиозного обновления, какой бы разной ни была социокультурная обстановка вокруг них, сконцентрированы на созерцании как на том реальном «средоточии, в котором» (medium in quo) осуществляется жизнь. В этой связи происходят определенные изменения: люди выше ценят сердце, нежели разум; они начинают больше акцентировать внешние явления (например, экстаз); они больше направляют созерцание на практику; они стремятся к большей систематизации; жизнь Иисуса все больше становится для них образцом для подражания. Кроме того, внимание людей смещается с божественного полюса (познание Бога в Троице) к человеческому (переживание любви и утешения).

Современная эпоха

Начиная с XV века роль слова «созерцание» как очевидного термина для всего духовного пути стала уменьшаться. Люди активно занимались реформами; возможность непосредственного созерцания Бога была поставлена под сомнение; умозрительные построения внушали людям отвращение, их интересовали физические воздействия; усилился интерес к аскетизму. В XVI веке созерцание еще раз сыграло свою объединяющую роль в великих реформах и движениях обновления, особенно в случае Терезы Авильской и Иоанна

Креста, а также — в случае Игнатия Лойолы. Но этот золотой век, при котором созерцание сформировало жизненный центр систематичных упражнений, психологической проницательности и ориентации на практику, оказался также завершением той всеобъемлющей роли, которую термин «созерцание» выполнял по отношению ко всей полноте духовного пути. Созерцание стало чем-то отдельным, чем-то индивидуальным, объектом пристрастных измышлений, например, о различии и сходстве contemplatio infusa и contemplatio acquisita [1129] «Созерцание внедряемое» и «созерцание достигаемое» (лат..). — Прим. ред. .

Заключена. Основное слово «созерцание» выводит на передний план особое толкование реальности, именуемой «духовностью»: духовность — это всепоглощающее стремление к Богу, при котором время и пространство упорядочиваются таким образом, что возникает ограниченная сфера, в которой можно почувствовать страстную заинтересованность Бога в своем творении. Это стремление направлено на приобретение чистого и глубоко любящего знания Бога. Однако при этом с самого начала было предопределено наличие соответствующего напряжения между обычным поведением человека и созерцательным образом жизни.