Георг Вильгельм Фридрих Гегель - Философская пропедевтика

(Сомнамбулизм – это а) обычный сомнамбулизм во сне : слушать музыку, читать, писать письма, разговаривать, идти в опасные места. Ванны перед сном, сильные потрясения; b) эпилептический (вызываемый движениями пальцев, чтением на переполненный же {189}лудок и т.д.); с) магнетический , когда больной отвечает только тому, кто вызвал в нем и поддерживает это состояние.)

с) Сумасшествие имеет помимо того, что и бредить в лихорадочном жару есть такое же вызванное болезнью состояние, весьма различные модификации, такие, как мания, безумие, буйное помешательство и т.д., и сводится, собственно говоря, к господству фантастических представлений над созерцаниями и над разумными представлениями в бодрственном состоянии. Для мании характерно какое-нибудь одно навязчивое неправильное представление при правильности остальных представлений внутри этого навязчивого представления. Безумие же есть общее расстройство духовной природы. В форме буйного помешательства , или бешенства, безумие сочетается со злобным коварством и приступами буйства.

(Возомнить себя королем, кардиналом, одним из лиц божества. Меланхолия от представления себе морально недостойных вещей. Один думает, что если он пописает, то затопит весь город; другой – будто он ячменное зерно и его склюют куры; третий – что у него ноги из стекла, в теле колокольчик и т.д. – Причины сумасшествия бывают а) телесные ; часто природное, наследственное предрасположение; сдавливания во время беременности; излишества; ядовитые травы; собачье бешенство – болезнетворное начало, поражающее нервы, мозг и т.д.; b) духовные ; очень пылкое воображение, например от радости люди не только умирали, но и сходили с ума; расстройство, вызванное потрясениями страстей, любви, гордости, надежды, тщеславия, обмана; подозрительность разрывает связь с внешним миром; зарыть свою жизнь внутри себя, внутри своей единичности и т.д. – Способы лечения душевных болезней делятся поэтому тоже на телесные и духовные.)

3. Продуктивное воображение . Высшая способность воображения, поэтическая фантазия, состоит на службе {190}не случайных состояний и определений чувства, а на службе идей и истины духа вообще. Она отбрасывает случайные и произвольные обстоятельства наличного бытия, сосредоточивает внимание на его внутренней и существенной стороне, формирует это существенное и выражает его в образах. – Эта форма являющегося бытия, которую она придает ему, поддерживается, управляется, пронизана и связана в единство только этим существенным. – Символизация , осуществляемая воображением, состоит в том, что в чувственные явления, в образы оно вкладывает смысл, отличный от их непосредственного смысла, но находящийся с ним в отношении аналогии , и использует эти образы как выражение этого иного смысла.

(Поэтическое творчество не копирование природы. Поэзия истинна в более высоком смысле, чем обычная действительность. Поэт – это глубокий дух, понимающий субстанцию, которая есть и в других, но не ясна им. Остается справедливым и здесь, что для камердинера нет героя. Говорят: я этого человека тоже знал, и ничего такого в нем не видел; или: я тоже знал любовь, и не нашел в ней ничего похожего на то, что говорит о ней поэт. Но оттого-то поэта и называют пророком. Великолепие природы поэт соединяет в некоторое целое, воспринимает его как атрибут кого-то более высокого: синева небес – его одежда; цветы – его вестники и т.д. – Церера и Прозерпина. Базис идеи. Лето: незабудка. Восход солнца: «So quoll die Sonn’ hervor, wie Ruh’ aus Tugend quillt» [«Солнце свой свет разливало, как добродетель покой»]. Заход солнца: «так умирает герой». Символика хлеба и вина в элевсинских мистериях и в христианстве. Глубоко чувствующая душа всегда символизирует; склонность немцев к поэтическому мышлению о природе и т.д.)

1) Знак вообще. Поскольку представление освободилось от внешнего наличного бытия и сделалось субъективным, наличное бытие и внутреннее представле {191}ние противостоят друг другу как различные. Произвольное соединение какого-нибудь внешнего существования с некоторым не соответствующим ему и по содержанию отличным от него представлением, выражающееся в том, что это внешнее существование отождествляют с данным представлением или, лучше сказать, с его значением , превращает это существование в знак .

Продуктивная память производит, следовательно, соединение созерцания с представлением, и притом свободное соединение, в котором прежнее отношение, когда в основе представления лежало созерцание, перевернуто . В этом соединении, осуществляемом продуктивной памятью, чувственное наличное бытие не имеет само по себе никакого значения; оно имеет здесь только то значение, каким его наделяет дух.

Всякое чувственное наличное бытие связано через свои определения, собственно говоря, с другим наличным бытием. Но как только продуктивной памятью некоторое представление сделано определением какого-нибудь наличного бытия, последнее становится в этой связи по сути дела в отношение представлений с другими представляющими существами , с чего и начинается теоретическое общение этих существ друг с другом.

2) Язык . Высшим созданием продуктивной памяти является язык. Он бывает не только звуковым, но и письменным. Поскольку его источником является продуктивная память, или Мнемозина , то о каком-то другом его источнике речь может идти лишь в отношении изобретения определенных знаков.

Звук есть мимолетное явление внутренней сущности, которая в этом своем проявлении вовне не {192}остается чем-то внешним, а выражает себя как нечто субъективное, внутреннее, реально о чем-то извещающее. Особенно важно, что с помощью членораздельного произношения звуков могут быть обозначены не только образы в своих определениях, но и абстрактные представления . Конкретное представление по сути дела превращается словом-знаком в нечто безóбразное , отождествимое со знаком.

(Образ умерщвляют, и слово заменяет собой образ. Это – лев; имя становится равнозначным сути дела . Логос; и сказал бог... и т.д. Язык – величайшая сила в человеческом обществе. Адам, говорят, дал всем вещам (животным) их имена. Язык – это умерщвление чувственного мира в том виде, каков он непосредственно, и преобразование его в некоторое наличное бытие, представляющее собой такое звучание голоса, которое находит отклик во всех представляющих существах.)