Олдос Хаксли - Возвращение в дивный новый мир

Когда мы переходим от вопросов о контроле над рождаемостью к проблемам, связанным с необходимостью увеличить доступные пищевые запасы и сберечь наши природные ресурсы, то сталкиваемся с трудностями, вероятно, не столь масштабными, но все равно огромными. Прежде всего существует проблема образования. Как скоро получится научить крестьян и фермеров, которые отвечают за производство продуктов, модернизировать методы производства? А если их обучить, то когда и как они найдут капитал, чтобы обеспечить себя машинами, топливом, смазочными материалами, электрической силой, удобрениями и улучшенными сортами растений и породами домашних животных, без которых даже сельскохозяйственное образование бесполезно? Также можно спросить, кто станет учить человечество теории и практике экономии природных ресурсов? И как заставить голодных крестьян — граждан страны, чье население возрастает с каждым днем, — не разорять свои земли? И кто будет платить за то, чтобы постепенно вернуть израненной, иссушенной земле здоровье и плодородие? А подумайте об отсталых сообществах, которые пытаются встать на путь индустриализации. Если это удастся, кто помешает им, отчаянно стремящимся догнать развитые страны, растрачивать невосполнимые ресурсы нашей планеты, как это делали и делают те, кого они пытаются догнать? А когда настанет час расплаты, где жители бедных стран найдут научных работников и огромные капиталы, чтобы извлекать минералы из бедных руд, разработка которых сейчас технически невозможна или экономически неоправданна? Наверное, на все эти вопросы будут даны ответы. Но как скоро? В любой гонке, где соревнуются человеческая раса и истощение природных ресурсов, время играет против нас. Если мы очень постараемся, к концу нынешнего века на мировых рынках может оказаться вдвое больше продуктов, чем сейчас. Но и людей станет вдвое больше, а несколько миллиардов будут жить в частично индустриализованных странах и потреблять в десять раз больше воды, древесины и минералов, чем сейчас. В общем, ситуация с продуктами будет не лучше, а с сырьем — намного хуже.

Решить проблемы заорганизованности едва ли легче, чем проблему увеличения численности населения и истощения природных ресурсов. На словах и в общих чертах ответ очень прост. Например, власть следует за собственностью — это политическая аксиома. Однако то, что большой бизнес и правительство монополизируют средства производства, уже стало историческим фактом. Соответственно, если вы верите в демократию, распределите собственность среди как можно большего числа людей.

Или возьмем избирательное право. В принципе возможность голосовать — огромная привилегия. На практике же, как неоднократно показывала новейшая история, право голоса само по себе не гарантирует свободу. Соответственно, если хотите избежать диктатуры всеобщего голосования, разбейте сугубо функциональные коллективы современного общества на самоуправляемые группы, способные взаимодействовать между собой и функционировать вне бюрократических систем большого бизнеса и правительства.

Перенаселенность и заорганизованность породили современные мегаполисы, в них стало практически невозможно вести полноценную жизнь и устанавливать многочисленные личные контакты. Соответственно, чтобы избежать духовного обнищания людей и целых сообществ, оставьте мегаполисы и возродите жизнь в деревнях или каким-то образом очеловечьте города, создав внутри системы механической организованности городские эквиваленты сельских сообществ. В них люди могут свободно встречаться и взаимодействовать как полноценные личности, а не как исполнители четко обозначенных функций.

Все это очевидно сегодня и, несомненно, было очевидно пятьдесят лет назад. От Хилэри Беллока до Мортимера Адлера, от первых активистов кооперативных кредитных союзов до земельных реформаторов современной Италии и Японии люди из лучших побуждений отстаивали децентрализацию экономики и широкое распределение собственности. А как много хитроумных схем предлагалось для распределения товаров, для возвращения к мелкой «деревенской индустрии»! А еще сочинялись подробные планы Дюбрея по передаче определенной автономии и инициативы различным подразделениям одной крупной организации. Были синдикалисты и их схемы безгосударственного общества, организованного как федерация производственных групп, объединенных под началом профсоюзов. В Америке Артур Морган и Беккер Браунелл выдвинули теорию нового типа общественного проживания на уровне деревень и маленьких городов, описав ее практическое воплощение.

* * *

Профессор Скиннер из Гарварда осветил данную проблему с психологической точки зрения в книге «Уолден. Часть вторая» — утопическом романе о самообеспечиваемом автономном обществе, научно организованном таким образом, что ни у кого никогда не возникало антиобщественных искушений и все выполняли то, что должны, без принуждения или нежелательной пропаганды, все были счастливы и настроены на творчество. Во Франции во время Второй мировой войны и после нее Марсель Барбю и его последователи создали несколько самоуправляемых безыерархичных производственных сообществ, обеспечивающих взаимовыручку и полноценную жизнь. А в Лондоне Пекхэмский эксперимент показал, что, скоординировав деятельность служб здравоохранения с немедицинскими интересами людей, можно создать подлинное сообщество даже в мегаполисе.

Мы видим, что такой общественный недуг, как заорганизованность, четко осознавался, от него выписывались различные снадобья широкого действия, предпринимались попытки экспериментального симптоматического лечения, и часто они имели успех. Несмотря на все эти нравоучения и достойную подражания практику, недуг разрастается. Мы знаем, что небезопасно позволять правящей олигархии сосредоточивать всю власть в своих руках, однако власть передается все меньшей группе людей. Для большинства людей современные крупные города анонимны, анемичны, не обеспечивают полноценного человеческого существования — и все же крупные города разрастаются и общая схема жизни в индустриальном городе остается неизменной. В большом и сложно организованном сообществе демократия практически бессмысленна, если не практиковать ее в автономных группах приемлемого размера, но все больше и больше вопросов в каждой стране решается бюрократами из правительства и бизнеса. Очевидно, что на практике проблему заорганизованности решить не намного проще, чем проблему перенаселенности. В обоих случаях мы знали, что нужно делать, но ни в одном из них не сумели успешно применить эти знания на практике.