Бонифатий Кедров - Беседы о диалектике

Отец.До известной степени можно. Возьмем какой- нибудь легкий элемент, например кислород. Его атомный вес 16 атомных единиц. Но это наиболее распространенный его изотоп (разновидность атомов). Мы можем представить себе, что вес атома увеличится до 17, а затем до 18. Мы получим тогда атом тяжелого изотопа кислорода. Но если мы увеличим массу атома еще на единицу (до 19), то ядро станет неустойчивым (нестабильным) и произойдет радиоактивный распад: оно испустит один электрон (и еще одну легкую нейтральную частицу), в результате чего ядро увеличит на единицу свой заряд и сместится на одно место вправо: из кислорода образуется другой элемент — фтор. Что же получается? Менялся признак разновидности (изотопа) — вес атома — каждый раз на единицу. И на определенной ступени изменение этого признака (его возрастание) привело к изменению видового признака — величины заряда атомного ядра. Выходит, что и здесь разновидность атомов есть неразвившийся новый вид атомов, а вид атомов — развившаяся их разновидность.

Сын.Значит, выражение Крукса, что менделеевская система элементов означает «неорганический дарвинизм», правильно передает суть дела?

Отец.Несомненно, и все это так или иначе вытекало из первых физических открытий, с которых началась новейшая революция в естествознании: из открытия рентгеновских лучей, радиоактивности, электрона и радия. Они содержали в зародыше почти весь последующий прогресс в области учения о строении атома.

Сын.А как были встречены эти первые физические открытия философами?

Отец.По-разному. Идеалисты, которые раньше выступали против разных революций и вообще против прогресса науки, на этот раз круто изменили свою позицию и обеими руками схватили и даже уцепились за новые открытия физики. Но они эти открытия перетолковывали по-своему и совершенно неверно. Так как раньше атомы считались последними частицами материи, то сама материя нередко понималась как совокупность атомов. И вдруг атом оказался разрушимым, невечным. Отсюда идеалисты сделали нужный им вывод: материя разрушается, исчезает, оказывается невечной. Далее атом оказался состоящим из электронов — частиц электричества, а электричество считалось движением (энергией), а потому объявлялось чем-то якобы нематериальным. Отсюда опять-таки следовал выгодный для идеалистов вывод: атом якобы «дематериализуется», а вместе с ним «дематериализуется» и сама материя; она заменяется электричеством, сводится к электричеству. Все это были уловки идеалистов, и эти их уловки Ленин разоблачил и опроверг. Материя — это то, что нас окружает и что мы чувствуем, ощущаем. Материя, говорил Ленин, это объективная реальность, существующая вне нас и независимо от нас, данная нам в наших ощущениях. Значит, электрон и электричество столь же материальны, как и атом, и неверно говорить о какой-то «дематериализации» атома только потому, что он оказался сложным, делимым и разрушимым.

Сын.Я, конечно, понимаю, что материалисты отнеслись к новым открытиям по-другому.

Отец.Да, но не все из них правильно оценили новые открытия, а некоторые даже отвергли нацело новую физику и этим помогли идеалистам изобразить себя, идеалистов, как якобы философов новейшего естествознания — в противоположность материалистам, которые якобы стоят на позициях устаревшего уже естествознания XIX века и даже XVII и XVIII веков. Новейшую революцию в естествознании отвергли ученые-материалисты старой школы, и среди них, увы, даже Менделеев. Для них атомы по-прежнему оставались вечными и неизменными, последними частицами материи. Как ты понимаешь, в этом вопросе эти материалисты оказались на метафизических позициях.

Сын.А были ли такие ученые-материалисты, которые новые открытия, сделанные в физике, принимали, но делали из них метафизические выводы?

Отец.Были. Со временем их число росло, пока их взгляды не рухнули под влиянием дальнейших открытий в физике. Они рассуждали так: несомненно, что атом оказался сложным и разрушимым, а химические элементы — способными превращаться друг в друга. Все это так. Но что отсюда следует? Только то, говорили эти ученые, что до сих пор в течение более двух тысяч лет последними, вечными, исчерпаемыми частицами материи считались не те частицы, какие таковыми, дескать, являются на самом деле. Считались атомы, а надо было таковыми считать электроны, то есть составные части атома, более мелкие и простые, чем атом. Позднее сюда присоединялись физические частицы, родственные электрону и столь же простые, как и он. Им дали общее название элементарных частиц.

Сын.В чем же эти ученые видели исчерпаемость электрона и других элементарных частиц?

Отец.В том, во-первых, что им приписывался характер материальных точек, не имеющих своего объема, а потому и лишенных всякой внутренней структуры то есть абсолютно простых. Во-вторых, что эти точки наделялись некоторым ограниченным числом свойств: поначалу только двумя основными — массой и электрическим зарядом (или их отсутствием), к которым в 1926 году был добавлен еще спин (особое свойство, которое сначала связывалось со вращательным движением электронов, а оно может быть двух родов — либо по часовой стрелке, либо в противоположном направлении). При этом считалось, что, зная значение этих свойств, мы знаем об электроне все (так же как и о других известных в то время элементарных частицах) и можем на этом основании строить из них атомы и все остальные сколь угодно сложные тела природы. Наконец, в-третьих, электроны считались вечными, неуничтожимыми и непревращаемыми во что-то другое, подобно тому, как раньше считались химические элементы. Короче говоря, идея исчерпаемости полностью переносилась с атомов на электроны, так что вера в нее сохранялась незыблемой, несмотря на новейшую революцию в естествознании.

Сын. Я теперь хочу спросить тебя, как же отнеслись тогда к этой революции диалектические материалисты? Как оценил ее Ленин?

Отец.Русский марксист Георгий Плеханов и его ученики не поняли ее и не увидели ее связи с попытками идеалистов использовать новые физические открытия с целью очередного «опровержения» материализма. То же обнаружилось и у немногих тогда диалектических материалистов в других странах. Ленин же увидел то новое, что произошло в философии и естествознании после смерти Энгельса (1895 г.). Он тщательно изучил все эти новые явления в идейной борьбе и в самой науке и написал труд «Материализм и эмпириокритицизм» (1908 г.). В нем он разобрал существо происходивших тогда в физике и философии событий и раскритиковал как идеалистов, так и метафизиков старой и новой школ. В этом труде представлен ленинский этап развития диалектического материализма, или, что то же самое, материалистической диалектики.