Эдмунд Гуссерль - Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1

Итак, примеры логических категорий таковы — это понятия свойства, качества, положения дел, отношения, тождества, равенства, множества (коллекция), численного множества, целого и части, рода и вида и т. д. Но также и «категории значения» — принадлежащие к сущности предложения (апофансиса) основополагающие понятия различных видов предложений, их членов и их форм — относятся сюда, причем, сообразно нашей дефиниции, с учетом тех сущностных истин, которые соединяют друг с другом «предмет-вообще» и «значение-вообще», соединяют к тому же так, что чистые истины значения можно обратить в чистые истины предмета. Именно поэтому «апофантическая логика», если ее высказывания и относятся исключительно к значениям, все же сопринадлежна к формальной онтологии во всеохватывающем смысле. Впрочем, категории значения следует непременно выделять в особую группу, противопоставляя таковой все иные категории — как категории формально-предметные в четком смысле [36] Ср. о различении логических категорий как категорий значения и категорий формально-онтологических — «Логические исследования», т. I, § 67. К категориям целого и части относится в особенности все третье «исследование» второго тома. — Тогда я еще не решился принять сомнительное по историческим причинам выражение «онтология» и (см. с. 222 первого издания) обозначил это Исследование как фрагмент «априорной теории предметов как таковых», что А. фон Мейнонг сократил до «Теории предмета». В отличие от прежнего, принимая во внимание изменившуюся ситуацию, я считаю правильнее вновь вернуть права старинному выражению «онтология». .

Присовокупим к сказанному еще и то замечание, что под категориями мы можем понимать, с одной стороны, понятия в смысле значений, с другой же, — что еще лучше, — сами формальные сущности, какие находят свое выражение в этих значениях. Так, например, «категория» «положение дел», «множественность» и т. п. означает в этом последнем смысле формальный эйдос «положение дел-вообще», «множественность-вообще» и т. п. Тут недоразумения отождествления опасны лишь до тех пор, пока мы не научились еще аккуратно разделять то, что следует разделять тут всегда и во всем, — «значение» и то, что может получить «выражение» через значение, и далее — значение и ту предметность, какая означаема. Терминологически же можно в явном виде различать категориальные понятия (в качестве значений) и категориальные сущности.

Теперь нам надлежит произвести важное различение в области предметностей вообще — то, какое в рамках учения о формах значений отражается в («чисто-грамматическом») различении «синтактических форм» и «синтактических субстратов», или «материалов». Тем самым заявляет о себе разделение формально-онтологических категорий на категории синтактические и категории субстратные, что и следует обсудить теперь ближайшим образом.

Под синтактическими предметностями будем разуметь те, что выводятся из других предметностей посредством «синтактических форм». Соответствующие таким формам категории назовем синтактическими. Сюда, к примеру, относятся категории «положение дел», «отношение», «качество», «единство», «множественность», «численность», «порядок», «порядковое число» и т. д. Имеющее здесь место сущностное положение мы можем описывать следующим образом: любой предмет — постольку, поскольку он эксплицируем, сопрягаем с иными предметами, короче говоря, определим логически, — принимает различные синтактические формы; тогда, в качестве коррелятов определяющего мышления, конституируются предметности высшей ступени: качественности и предметы, определяемые со стороны своей качественности, отношения между (какими бы то ни было) предметами, множественности единств, члены порядков, предметы как носители определений через посредство порядковых числительных и т. д. Если же мышление предикативно, то шаг за шагом появляются выражения и принадлежащие к таковым апофантические, несущие значения, построения, которые отражают синтактические предметности вместе со всеми их членениями и формами в точно соответствующих им синтаксисах значений. Все подобные «категориальные предметности» [37] Ср. «Логические исследования», Т. II, 6-е исследование, второй раздел (особенно § 64 и далее). , как и предметности вообще, могут в свою очередь функционировать в качестве субстратов категориальных построений, последние, в свою очередь, могут выполнять ту же функцию и т. д., и т. д. И наоборот: каждое из таких построений очевидным образом отсылает к последним субстратам, к предметам самой первой, или самой нижней ступени, следовательно к предметам, какие уже не суть синтактико-категориальные построения, какие уже не содержат в себе ничего от тех онтологических форм, что суть лишь простые корреляты мыслительных функций (придавание, отъятие, сопряжение, связывание, подсчитывание и т. д.). Тем самым формальный регион «предметность-вообще» подразделяются на последние субстраты и синтактические предметности. Последние мы назовем синтактическими дериватами соответствующих субстратов, к каковым, как мы незамедлительно узнаем, относятся и все «индивиды». Когда мы будем говорить об индивидуальном свойстве, индивидуальном отношении и т. д., то все эти предметы-дериваты именуются так, естественно, ввиду тех субстратов, из каких они выведены.

Остается отметить еще следующее. Самых последних субстратов — без синтактической формы — можно достигать и со стороны учения о формах значений: каждое предложение и каждый возможный член предложения содержит в качестве субстратов его апофантических форм так называемые «термины». Таковые могут быть терминами лишь в относительном смысле, а именно могут в свою очередь содержать в себе формы (например, форма множественного числа, атрибуции и т. п.). Однако, в любом случае — и с необходимостью — мы возвращаемся к последним терминам, к последним субстратам, какие уже не содержат в себе ничего от синтактического формосложения [38] Более конкретное изложение столь важной для учения о формах значений — основополагающего раздела «априорной грамматики» — теории «синтактических форм» и «синтактических материалов» будет дано при публикации моих читанных на протяжении многих лет лекций по чистой логике. О «чистой» грамматике и общих задачах учения о формах значений см. «Логические исследования», Т. II, четвертое исследование. .

Теперь возникает потребность в новой группе категориальных различений, принадлежной к совокупной сфере сущностей. Любая сущность, все равно содержательная или пустая (т. е. чисто-логическая), включается в некую иерархию сущностей — в поступенный ряд генерального и специфического. От такового ряда неотъемлемы две границы, какие — с необходимостью — никогда не совпадают. Спускаясь вниз, мы достигаем самых нижних специфических различений, или же, как мы тоже говорим, эйдетических единичностей; восходя же, мы через видовые и родовые сущности, достигаем наивысшего рода. Эйдетические единичности — это сущности, которые хотя и необходимо обладают стоящими над ними «более всеобщими» сущностями в качестве своего рода, но уже не обладают стоящими ниже их обособлениями, в отношении которых они сами были бы видами (ближайшими видами, или же опосредованными, высшими родами). Точно так же тот род — самый высший, над которым нет уже никакого рода.