Эдмунд Гуссерль - Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1

Что касается сформулированного Больцано понятия «суждения в себе», «предложения в себе» то по изложению его «Наукоучения» можно видеть, что Больцано так никогда и не достиг ясности на предмет собственного смысла его концепции, прокладывавшей новые пути. Здесь принципиально возможны две интерпретации, каждая из которых может именоваться «суждением в себе», — специфичность переживания суждения (ноэтическая идея) и коррелятивная с ней нозматическая идея; однако Больцано не увидел этого. Его описания и разъяснения допускают два различных смысла. Как объективно настроенный математик он во всяком случае держал как цель перед глазами ноэматическое понятие, хотя один случайный поворот мысли (а именно, — см. т. I, с. 95, — одобрительное цитирование «Учения о мышлении» Мемеля), казалось бы, свидетельствует о противоположном. Он держал это понятие перед глазами как цель точно так, как арифметик держит перед глазами число, — установка последнего направлена на операции с числами, а не на феноменологические проблемы соотношения числа и сознания числа. Здесь, в сфере логики, как и вообще, этому великому логику была совершенно чужда феноменология. Это должно быть ясно каждому, кто действительно изучал «Наукоучение» Больцано, ставшее ныне такой редкостью, и кто не склонен смешивать разработку фундаментальных эйдетических понятий — наивное в феноменологическом смысле достижение — и феноменологическую их разработку. Или же надо последовательно именовать феноменологом и всякого математика, творчески проявившего себя в области понятий, как, например, Г. Кантора с его гениальной концепцией основных понятий теории множеств и в конце концов самого неведомого творца основных геометрических понятий во времена седой древности.

Порядок и связь вещей — порядок и связь идей (наверное, в смысле Спинозы)

Ср. выше, § 91.

Об этом различии см. ниже, § 11.

Более конкретное о понятии «предложения» в нашем чрезвычайно расширительном смысле содержится в главе 1 раздела четвертого.

Было бы поучительно вновь продумать на основе производимых в настоящих главах попыток прояснения доксических событий проницательный трактат А. Райнаха «К теории негативного суждения» (в «Мюнхенских философских трактатах», 1911), рассмотрев его проблематику в свете нашего изложения.

См. «Логические исследования», т. II (первое издание), 6-е исследование, § 44, с. 611 и далее.

О сущностях и противо-сущностях см. § 114.

Относительно обсуждавшихся до сей поры моментов учения о модификации нейтральности уже в «Логических исследованиях», что касается главного, в особенности отношения к фантазии, было достигнуто правильное их понимание; см. 5-е исследование, в особенности в § 39 противопоставление «качественной» и «имагинативной модификации», причем первая из них имела смысл той самой модификации нейтрализации, какую обсуждаем мы здесь. — Поскольку же книга Мейнонга «О допущениях» (1902) подробно трактовала вопросы, родственные обсуждающимся в настоящих главах, то я должен заявить, почему я могу исходить лишь из своих прежних работ, а не из его книги. На мой взгляд эта книга, при далеко заходящих совпадениях — по материи и теоретической мысли — с параллельными разделами «Логических исследований», все же не принесла достижений, существенно выходящих за рамки моих опытов, как по содержанию, так и по методу. Многие мотивы, которым я, и, видимо, по праву, продолжаю придавать большое значение, остались без внимания в его книге, особенно же те моменты, какие обсуждались у нас выше. Ясно выявленные в нашем, только что проведенном изложении смешения прямо-таки составляют саму сердцевину мейнонговского понимания допущений.

Ср. § 35, § 37, § 92.

Ср. выше, § 105.

См. вышесказанное в конце § 105.

См. ниже, § 117, первый абзац.

Ср. выше, § 84.

Твердое и сущностное ограничение наиболее широкого, исходящего из названных сфер, понятия представления, разумеется, есть важная задача систематического феноменологического исследования. Что касается всех этих вопросов, то мы отсылаем к вскоре выходящим в свет публикациям, в теоретическом содержании которых и заимствованы те констатации, какие кратко указываются в настоящих исследованиях.

Об этом ср. ниже, раздел IV, глава III.

См. ниже заключительную главу раздела IV.

Ср. «Философию арифметики», с. 80 и др.

Ср. относящиеся к этому первые попытки в «Логических исследованиях»: т. II, 5-е исследование, §§ 34–36, а кроме этого 6-е исследование, § 49, a относительно учения о синтезе вообще — раздел второй настоящих исследований.

Кстати говоря, понятие «синтезис» — синтез — отличается двусмысленностью, впрочем, едва ли чему-либо вредящей, поскольку оно обозначает то полный синтетический феномен, то просто «характер» синтетического акта, высший тезис этого феномена.

На этот факт автор впервые натолкнулся (более десятилетия тому назад) при попытке реализовать идеи формальной аксиологии и практики в качестве аналога формальной логики.

Ср. в этом аспекте «Философию арифметики», с. 28, где уже проводится различение «психологического описания феномена» и «указания его значения» и говорится о «логическом содержании» в отличии от психологического.

Как это можно видеть из второго тома «Логических исследований», где эти феномены составляют основную тему.

На деле то и был путь, на каком «Логические исследования» стремились проникнуть в феноменологию. Второй же путь, с противоположной стороны, а именно со стороны опыта и чувственных данностей, каким автор тоже шел с начала 90-х годов, не вполне отразился в названном сочинении.

Ср. выше, § 122.

Ср. § 67.

Ср. «Логические исследования», т. II, 4-е исследование, § 6 и след.

Ср. там же, § 5 и далее, с. 296–307.

Нельзя говорить, что выражение — придание выражения — выражает доксический акт, — если только, как сейчас, разуметь под приданием выражения само же означивание. Если же выражение сопрягать с гласящими словами, то так говорить вполне допустимо, но только при этом смысл совершенно меняется.

Ср. ко всему этому параграфу заключительную главу 6-го исследования (в т. II «Логических исследований»). Можно видеть, что автор тем временем не стоял на месте и что несмотря на все сомнительное и незрелое в данных там анализах, все же двигался в прогрессивном направлении. Мои анализы не раз оспаривали, не входя, однако, действительно в новые мыслительные мотивы и проблемные постановки, которых были там предприняты.