Карл Ясперс - Смысл и назначение истории (сборник)

7. Несмотря на свою свободу и лояльность, Запад дошел до предельного напряжения сил вследствие претензии на исключительную истинность вероисповеданий, основывающихся на Библии (в том числе и ислама). Такие тотальные притязания в качестве принципа, длительно определяющего характер исторического развития, возникали только здесь, на Западе.

В дальнейшем, однако, существенным было то обстоятельство, что энергия подобного притязания, усиливая внутреннее напряжение людей, вместе с тем удерживалась в определенных границах как в результате расщепления на множество идущих от Библии религиозных учений и вероисповеданий, так и вследствие разделения на церковь и государство. Притязания одной силы, наталкиваясь на такие же притязания других, приводили не только к фанатизму, но и к движению, в ходе которого безудержно возникали все новые вопросы.

Именно то обстоятельство, что на Западе не возникло господство одной силы, а государство и церковь находились в постоянном соперничестве, выдвигали тотальные притязания, которые смягчались лишь вследствие неизбежности компромисса, быть может, и дало Западу благодаря постоянному духовному и политическому напряжению его духовную энергию, его свободу, его склонность к неуставным поискам, способность к открытиям, глубину его опыта, столь отличную от состояния единения и сравнительного отсутствия напряжения во всех восточных империях, от Византии до Китая.

8. В мире, не замкнутом во всеобщем, но всегда направленном на всеобщее, в мире, где исключения прорываются на поверхность и получают признание в качестве истин, а притязания на исключительность исторической религиозной истины вбирают в себя то и другое, напряжение неминуемо должно достигнуть крайних пределов.

Отсюда свойственная Западу решительность, в силу которой проблемы доводятся до своего логического конца, до полной ясности, до выявления всех возможных альтернатив, в силу которой осознаются принципы и устанавливаются позиции глубочайшей внутренней борьбы.

Решительность являет себя в напряженности ряда конкретных исторических моментов, в которую насильственно втягивается почти все, что происходит на Западе, — например, в напряженность, существующую между христианством и культурой, между государством и церковью, между империей и отдельными народами, между романскими и германскими народами, между католицизмом и протестантизмом, теологией и философией. Абсолютной прочности нет нигде. Любая претензия такого рода сразу же ставится под вопрос.

9. Мир напряженностей является, быть может, одновременно предпосылкой и следствием того факта, что только на Западе в таком количестве известны самобытные индивидуальности в таком разнообразии характеров — от еврейских пророков и греческих философов до великих христианских мыслителей, до деятелей XVI–XVIII вв.

Наконец, и это прежде всего, специфическим явлением в жизни Запада являются индивидуальная любовь и сила безграничного самопогружения в нескончаемом движении. Здесь образовалась та степень открытости, бесконечной рефлексии и проникновенной углубленности, для которой только и мог озариться светом весь смысл коммуникации между людьми и горизонт подлинного разума.

Запад осознал свою собственную действительность. Он создал не один господствующий тип человека, а многие противоположные друг другу типы. Нет человека, в котором было бы заключено все, каждый находится внутри этой действительности, он необходимым образом не только связан, но и отделен. И никто не может поэтому желать целого.

Восток и Запад. Восточный и Западный мир. Проводя параллель между тремя линиями исторического развития — в Китае, Индии и на Западе, — мы полностью отказались от того превосходства, на которое обычно претендует европеец. В предыдущем разделе мы дали нашу интерпретацию характерных черт европейского самосознания, освободиться от которых не способен ни один европеец.

Тот факт, что только европейский тип развития привел к веку техники, придающей в настоящее время всему миру европейские черты, и что к тому же рациональное мышление получило теперь всеобщее распространение, как будто подтверждает наличие этого превосходства. Правда, китайцы и индийцы не менее, чем европейцы, ощущали себя подлинными людьми и утверждали свои преимущественные права как нечто само собой разумеющееся. Однако претензии различных культур быть центром мироздания имеют иное значение.

Западный мир с самого начала — со времен греков — конституировался в рамках внутренней полярности Запада и Востока. Со времен Геродота противоречие между Западным и Восточным миром осознается как исконная и вечная противоположность, являющая себя во все новых образах. Тем самым эта противоположность только и стала реальной, ибо духовную реальность обретает лишь то, что знает о себе. Греки заложили основу Западного мира, и сделали это так, что мир этот существует лишь постольку, поскольку он постоянно направляет свой взор на Восток, находится в размежевании с ним, понимая его и отстраняясь от него, перенимая у него определенные черты и перерабатывая их, борясь с ним, и в этой борьбе власть попеременно переходит от одной стороны к другой.

Речь идет совсем не о простой противоположности между греками и варварами. Эта противоположность, по существу, аналогично ощущается китайцами, египтянами, индийцами по отношению к другим народам. В разделении Запада и Востока Восток остается равнозначной, вызывающей восхищение силой, как политической, так и духовной мощью, средоточием знания и соблазна.

Эту противоположность можно воспринимать как одну из форм расщепления духовного мира вообще. Дух живет, начинает двигаться, становится плодотворным и достигает расцвета только тогда, когда он осознает себя в противоречиях, находит себя в борьбе. Однако имеющаяся здесь противоположность носит исторический характер, ее содержание нельзя свести к общей форме, исчерпать конечными определениями. Она подобна глубокой исторической тайне, проходящей через века. В различных модификациях изначальная полярность сохранила свою жизненность на протяжении веков.

Греки и персы, деление Римской империи на Западную и Восточную, западное и восточное христианство, Западный мир и ислам, Европа и Азия (она, в свою очередь, делится на Ближний, Средний и Дальний Восток) — таковы последовательно сменяющие друг друга образы этого противоречия, в рамках которого культуры и народы сближаются друг с другом и отталкиваются друг от друга. Именно в этих рамках всегда конституировалась Европа, тогда как Восток сначала заимствовал эту противоположность у Европы и, в свою очередь, воспринял ее на европейский лад.