Александр Богданов - Революция и философия

Революция делает свое революционное, философия — свое философское дело.

В чем сущность того и другого? Какова их связь? И откуда, зачем самый вопрос об этой связи? Казалось бы, отношение ясно: революция — суровым борцам, философия — кротким мыслителям; не к чему искать общего, не к чему затемнять простые вещи насильственными сближениями.

В действительности связь существует, серьезная и глубокая. И это не только связь исторического развития, в силу которого те или иные группы и классы ведут революционную борьбу под знаменем той или иной философии, а философские идеи реформируются под давлением революционной борьбы; это не только связь классовой борьбы и классовой идеологии. Нет, тут существует еще иное отношение — связь основного содержания, основного смысла философской и революционной работы.

Революция рождается из противоречий общественной жизни. Основа и сущность этих противоречий сводится к несоответствию между трудовым содержанием общественной жизни и рамками, в которых оно заключено, — между развитием «производительных сил» общества и его «идеологическими формами».

Для Великой Российской революции противоречие это заключается в громадном росте общественного разделения труда и развития машинного производства с одной стороны, в упорной неподвижности полу-феодального государственного и юридического строя — с другой.

Развивающееся общественное разделение труда требует громадной гибкости, громадной подвижности в трудовых отношениях людей, — и еще в большей степени требует того же машинное производство с его непрерывно изменяющейся техникой. Этому развитию со стихийной грубостью и механичностью противодействуют окаменелые формы бюрократического строя, на каждом шагу опутывая жизнь людей своей стеснительной опекою.

Рост крупной промышленности означает необходимость обширного и постоянно расширяющегося рынка, т. е. в такой по преимуществу земледельческой стране, как Россия, — необходимость зажиточного, хозяйственного крестьянства. Старый, полуфеодальный класс помещиков и порожденное им господствующее в государственной жизни чиновничество паразитически истощают крестьянство и весь народ, в корне подрывая внутренний рынок. Машина нуждается в сознательном работнике, способном с полным пониманием управлять ее сложно-комбинированными движениями. Такой работник — лживое противоречие в политической системе, построенной на бессознательности обывателей. Но машинное производство, несмотря ни на что, создает такого работника; и пролетариат, объединенный фабрикой и городом, революционизированный буржуазной эксплуатацией и государственным гнетом, становится могучей организующей силой, способной придать единство и последовательность борьбе общества против невыносимых для него противоречий.

Так возникают элементы революции: ее движущая сила — в виде глубоких, непрерывно обостряющихся противоречий общественного бытия людей, и ее организующая сила — в виде направленного на эти противоречия общественного сознания классов. Когда, после долгого, мучительного развития, те и другие элементы достигают зрелости — тогда разражается революционная гроза. Ее стихийные удары разрушают все, что стоит на пути растущей жизни, что стало для нее оковами и цепями, что порождает невыносимые для нее противоречия. Порывистое творчество революции создает иную, новую оболочку для социального процесса — новые формы, органически соответствующие его новым жизненным условиям.

Социальное целое поднимается на следующую, более высокую ступень организации. Начинается новый цикл исторического движения. Ускоренный прогресс жизни, вначале сравнительно гармоничный, начинает затем приносить противоречия. Опять социальное тело перерастает свою одежду, опять обостряется политическая и идейная борьба классов, — опять назревает общественный переворот… Это продолжается до той великой, последней революции, которая изменяет самый тип социального развития, которая на место противоречивого развития в борьбе классов ставит гармоническое развитие в системе всеобщего сотрудничества.

Революция — это социальная критика и социальное творчество, достигающая одновременно высшей напряженности в порыве экстаза, охватывающего общество. Ее критическая работа — устранение общих противоречий социального бытия и сознания и ее творческая работа — создание новых форм коллективной жизни — имеют один и тот же смысл, одну и ту же цель. Это — гармонизация человеческого существования. Но не мелкая, повседневная «гармонизация», устраняющая маленькие частные противоречия жизни, создающая маленькие, частные приспособления в пределах все одних и тех же общих форм; нет, это гармонизация самих общих форм с их общим содержанием.

Такова работа революции, таково ее коренное различие с «эволюцией» в рамках обыденной жизни общества.

Философия рождается из познавательных противоречий человеческого опыта. Сущность всех этих противоречий заключается в несоответствии между содержанием опыта людей и его исторически выработанными познавательными формами, между теми данными, которые люди находят в своих переживаниях, и теми общими представлениями, идеями, догмами, посредством которых они привыкли связывать и объединять эти переживания.

Так, социальная философия Маркса была вызвана к жизни громадной массой противоречий, в которые запуталось современное ему человечество в сфере познания самого себя, своей общественной природы. Основное и всеобщее противоречие, в котором все остальные резюмировались, как его частности и разветвления, было таково: люди привыкли думать, что их социальной жизнью и судьбою управляет разум, если не высший разум божества, то по крайней мере ограниченный, но прогрессирующий разум людей; этим представлением было насквозь проникнуто социальное миропонимание людей; а между тем вся переживаемая ими действительность резко и мучительно опровергала его. На каждом шагу люди убеждались, что рядом с прогрессом науки и просвещения может совершаться рост явной неразумности в самом общественном строе, что параллельно с распространением гуманных идей может идти развитие бесчеловечности во взаимных отношениях людей, что самые обдуманные действия часто приводят к результатам, противоположным поставленной цели, что самые справедливые желания, требования, попытки отдельных личностей и целых классов наталкиваются на какую-то роковую силу, неуловимую и в то же время непреодолимую, безличную и в то же время как будто умышленно враждебную.