Александр Богданов - Эмпириомонизм

Совершенно неверно представление большинства психологов о том, что будто бы простое наблюдение периодичности естественных процессов, например движения Солнца, достаточно, чтобы создать идею равномерного течения времени. Периодичные процессы природы в восприятии дикаря идут также неравномерно: когда он доволен, Солнце движется быстрее, все кругом происходит в более живом темпе, когда ему скучно — Солнце движется медленно, и все окружающее замедляет свой темп. И это вполне понятно для дикаря: ведь он анимист и представляет всю природу по образу и подобию себя самого; он знает, что он ходит иногда быстро, иногда медленно, в зависимости от настроения; и Солнце, с его точки зрения, также меняет в зависимости от настроения свою небесную походку. Только высказывания других людей, для которых нередко время течет быстро тогда, когда для него медленно, и наоборот, только эти высказывания ведут к выработке идеи однородного времени.

Что касается пространства, то в личном опыте верх и низ постоянно неоднородны, все тела меняют свои свойства и характер движения в зависимости от того, приходится ли направлять кверху или книзу их движение. Только такой поздний результат коллективного опыта, как представление о шарообразности Земли и о падении тела к ее центру, дает возможность принять принципиальную однородность всех направлений пространства; а для тех людей прошлого, которые думали, что антиподы невозможны, потому что нельзя людям ходить вверх ногами, пространство, очевидно, не было однородным.

О бесконечности пространства в индивидуальном опыте, очевидно, не может быть и речи.

Следовательно, о пространстве приходится сделать тот же вывод, что и о времени: оно есть форма социального согласования опыта различных людей.

Всем этим решается для нас и вопрос о генезисе объективности пространства и времени. Поскольку в опыте различных людей оказываются согласованными пространственные и временные отношения, постольку отношения эти и приобретают общезначимость, т. е. объективность.

Итак, что же означают в конце концов абстрактные формы пространства и времени? Они выражают социальную организованность опыта. Обмениваясь бесчисленными высказываниями, люди непрерывно устраняют взаимно противоречия своего социального опыта, гармонизируют его, организуют его во всеобщие по значению, т. е. объективные формы. Дальнейшее развитие опыта идет уже на основе этих форм и необходимо укладывается в их рамки.

В наше время экономисты и социологи уже затрудняются применять в анализе нелепую фигуру Робинзона. Но экономический Робинзон все-таки более возможен, чем познавательный, этот невероятный солипсист, который чаще всего выступает героем гносеологических анализов, который познает совершенно самостоятельно от других людей и лишь при помощи разных тонких уловок успевает перебраться за пределы своего «внутреннего мира» в более просторный мир, «внешний», где обыкновенно и начинает создавать различных фетишей: «материю, существующую независимо от нашего опыта», а также иные «субстанции». Кто из людей и когда интеллектуально жил и развивался вне социального опыта, вне среды «высказываний»? Нет ничего невероятного в том, что в наше время человек получает абстрактные формы опыта почти готовыми в своей наследственной психической организации. Но из этого следует только то, что и социально сложившиеся формы могут в долгом ряду поколений приобрести прочность, подобную прочности других биологических образований, ту прочность, которая выражается в органической наследственности. При этом социально сложившиеся формы опыта окажутся действительно «a priori»* опыта индивидуального; и такой социально-эволюционный априоризм допустить вполне возможно. Но надо помнить, что опыт людей не может быть всецело и безусловно уложен в рамки этих сложившихся форм: шаг за шагом он может изменять их, что, как мы видели, и происходило на самом деле.

Теперь у нас есть исходная точка для решения более общего вопроса — о физическом и психическом мире.

Общую характеристику «физической» области опыта представляет, как мы указали, объективность, или общезначимость. К физическому миру мы относим исключительно то, что считаем объективным; и если затем оказывается, что отнесенное таким образом переживание субъективно, т. е. не обладает действительной общезначимостью, то мы немедленно переносим его в сферу психического, под именем, например, галлюцинации, иллюзии, сновидения; а если научные привычки мышления у нас недостаточно сложились, то мы это переживание можем просто признать непостижимым, чудом, и т. п., другими словами, перестаем познавательно к нему относиться.

Вопрос о происхождении объективности физического мира после предыдущего не должен представлять больших затруднений. Та согласованность коллективного опыта, которая выражается в этой «объективности», могла явиться лишь как результат прогрессивного согласования опыта различных людей при помощи взаимных высказываний. Объективность физических тел, с которыми мы встречаемся в своем опыте, устанавливается в конечном счете на основе взаимной поверки и согласования высказываний различных людей. Вообще, физический мир — это социально-согласованный, социально-гармонизированный, словом — социально-организованный опыт . Вот почему он неразделен для нас от абстрактного пространства и времени — этих основных форм, в которых выражается социальная организованность опыта.

Здесь возможно такое возражение: в целой массе случаев мы убеждаемся, и с полным основанием, в объективности различных внешних предметов помимо всяких чужих высказываний. Если я ушиб ногу о камень, неужели объективность этого камня будет подлежать для меня сомнению, пока я не дождусь чужих высказываний относительно этого камня? Но такой аргумент основан на недоразумении.

Объективность внешних предметов всегда сводится к обмену высказываний в конечном счете , но далеко не всегда — непосредственно на нем основывается. В процессе социального опыта складываются известные общие отношения, общие закономерности (абстрактное пространство и время принадлежит к их числу), которые характеризуют собою физический мир, которые его охватывают. Эти общие отношения, социально сложившись и упрочившись, по преимуществу связаны социальной согласованностью опыта, по преимуществу объективны . Всякое новое переживание, которое всецело согласуется с ними, которое всецело укладывается в их рамки, мы признаем объективным, не дожидаясь ничьих высказываний: новый опыт естественно получает характеристику того старого опыта, в формы которого он кристаллизуется.