Владислав Бугера - Сущность человека

Сказанное выше о том, что такое разделение труда, можно резюмировать в следующем определении:

Разделение труда — это преобладание отношений индивидуального и/или авторитарного управления в процессе управления деятельностью. Там, где преобладают отношения коллективного управления, разделение труда отсутствует, даже если при этом имеют место различные виды деятельности. Разделение труда и различие видов труда — это совсем не одно и то же: разделенным внутри себя может быть и труд одного вида, если он управляется индивидуально или авторитарно — и напротив, труд различных видов, сплавленных в единый коллективно управляемый процесс, не является разделенным внутри себя.

Компьютеры и компьютерные системы создают техническую возможность ликвидации разделения труда. Однако эта возможность не претворится в действительность до тех пор, пока тот же самый ход развития экономики, который породил компьютеризацию производства и общения, не вынудит те классы общества, которые наиболее заинтересованы в ликвидации разделения труда, заняться социальным творчеством — изменением общественных отношений . С другой стороны, до тех пор, пока не возникли компьютеры, никакое и ничье социальное творчество не могло уничтожить разделение труда — точно так же, как никакие усилия современных людей с их нынешней техникой не могут заставить солнце однажды взойти на западе.

По-видимому, именно недостаточным для коммунизма уровнем развития производительных сил в XIX — первой половине XX века и объясняется то, что Маркс и Ленин очевидно противоречили сами себе, говоря о коммунизме то как о коллективном, то как об авторитарном обществе. Развитие производительных сил в те времена с неумолимой неизбежностью вело к увеличению доли отношений авторитарного управления и авторитарной собственности в мировой экономике; и кто бы ни стоял у власти в той или иной стране — абсолютный монарх, буржуазное правительство или же органы управления, созданные восставшими и победившими пролетариями, — все они, хотя и по-разному и в разной степени, вынуждены были делать одно и то же дело: бюрократическую централизацию управления экономической, политической и духовной жизнью общества. Никакой иной экономический и политический курс не позволил бы в то время победить ни одной общественной силе (в чем мы можем убедиться, скажем, на примере тогдашних анархистов, всегда и всюду оказывавшихся битыми). Маркс и Ленин, будучи не только умными теоретиками, но и сообразительными практическими политиками, хорошо видели, что все те изменения общества, которых можно было реально добиться в то время, могли идти лишь в русле усиления бюрократического централизма в обществе (и прежде всего в экономике) — и, видимо, поэтому примешивали авторитарные черты к коллективистскому образу светлого будущего. При этом совсем не важно , делали ли они это вполне сознательно и цинично или же, будучи тонкими диалектиками (а каждый диалектик — это канатоходец, которому постоянно грозит опасность сорваться в пропасть софистики; и чем тоньше диалектик, тем лучше он ходит по канату, но и тем тоньше его канат), искусно совмещали несовместимое в своей голове, обманывая самих себя и тем самым успокаивая свою совесть; даже если бы они вовсе не создали своего учения, это не имело бы никакого исторического значения — подобное учение неизбежно создал бы кто-нибудь другой (руководствуясь при этом либо теми же, что и Маркс с Лениным, либо какими-нибудь другими мотивами), и это учение сыграло бы точно такую же историческую роль, как и марксизм. Огромная популярность марксизма в те времена свидетельствовала о том, что в обществе возник спрос на подобные доктрины; а если есть большой спрос, то предложение никогда не заставит себя долго ждать.

В производстве первобытного общества основными являлись такие виды деятельности, как охота и собирательство. Эти способы добывания средств к существованию, унаследованные человеком от животных, являются человеческими лишь постольку, поскольку люди охотятся и собирают нужные им растения с помощью орудий труда, сознательно и планомерно. Изготовление орудий труда, строительство жилищ, самозащита — все эти виды деятельности первобытных людей подчинены охоте и собирательству как главным источникам средств к жизни. Посмотрим же, каковы были и как развивались отношения между нашими первобытными предками в процессе охоты и собирательства, а также в процессе распределения, обмена (если он есть) и потребления охотничьей добычи и собранных плодов.

В сообществах высших обезьян — приматов, родственников предков человека — существуют отношения, аналогичные по своим типам всем трем типам отношений управления между людьми. Об отношениях между обезьянами, не подвергавшимися целенаправленному воздействию человека с целью развития имеющихся в них зачатков разума 1 , нельзя говорить как об отношениях управления; пожалуй, здесь можно употребить термин «протоуправление». Не существует оснований, которые заставили бы нас сомневаться в том, что отношения протоуправления всех трех типов — индивидуального, авторитарного и коллективного — существовали в сообществах наших предков, которые более миллиона лет назад вели примерно тот же образ жизни, что и современные шимпанзе. Ю. И. Семенов в своей книге «Происхождение брака и семьи» (М., «Мысль», 1974) убедительно доказал [592, с. 80–110], что по мере того, как наши предки — обезьяны вынуждены были (очевидно, в результате климатических изменений) все больше прибегать к охоте как к источнику средств существования, отношения авторитарного протоуправления (по общепринятой терминологии — «отношения доминирования») приобретали в их сообществах все больший удельный вес по сравнению с отношениями индивидуального и коллективного протоуправления. Механизм, посредством которого осуществлялась эта тенденция, хорошо показан Семеновым; мы не будем воспроизводить здесь это описание, а только отметим, что она чем дальше, тем больше увеличивала угрозу распада и гибели сообществ обезьянолюдей (по мере развития орудийной деятельности и сознания наших далеких предков эти сообщества оформились в то, что принято называть «первобытными человеческими стадами» [см., напр., 503, с. 59]) в результате драк внутри этих стад (Семенов приводит археологические доказательства того, что такие драки были очень часты, крайне жестоки и могли представлять реальную угрозу выживанию предков современного человека), снижала заинтересованность большинства членов стада в успехе охотничьей и собирательской деятельности и в создании более эффективных орудий труда. Выживали те человеческие стада, члены которых смогли, обуздав наиболее сильных и агрессивных особей из своей среды, установить систему табу — запретов, представляющих собой древнейшую разновидность нравственных норм — и тем самым обеспечить переход к такой системе отношений между собой, в которой преобладали отношения коллективного… уже не 'прото-', а самого настоящего управления деятельностью людей. Проходящие через этот процесс стада обезьянолюдей переставали быть самими собой и становились обществом людей.