Владислав Бугера - Сущность человека

Следы данной стадии развития системы отношений собственности на землю наука фиксирует у самых разных земледельческих народов, ареал обитания которых — вышеупомянутые регионы 20 . В кочевых скотоводческих племенах система отношений собственности на скот прошла через точно такую же стадию развития [cм., напр.: 569, с. 237–239, 284–285]. Что же касается тех регионов, у жителей которых земледелие было основным видом производства и для его осуществления было технологически необходимо регулярное и частое применение кооперированного труда больших масс людей, то и в этих регионах общество прошло через аналогичную стадию развития — с тем лишь отличием, что в системе отношений управления земледельческим трудом авторитарные отношения если и не преобладали, то по крайней мере имели гораздо больший удельный вес, чем в тех регионах, где кооперированный труд не был столь необходим для эффективного осуществления земледельческого производственного процесса [cм., напр.: 238, с. 31–32; 48, с. 124]. Но после того, как эта стадия развития производственных отношений закончилась и земледельческие и скотоводческие общества окончательно и бесповоротно стали классовыми, производственные отношения, как уже говорилось, стали весьма разнообразными. Однако прежде чем рассматривать данные производственные отношения в связи с соответствующими им производительными силами, нам придется разобраться со значением такого понятия, как государство .

Мир диалектичен: все, что существует, существует по закону единства и борьбы противоположностей. Любое явление, любой объект есть неисчерпаемый комплекс противоречий; любое развитие есть развитие противоречий между теми или иными противоположностями, едиными друг с другом и вместе с тем отдельными друг от друга, взаимопорождающими и вместе с тем взаимоуничтожающими. Если к развитию подойти с его количественной стороны, то мы обнаружим в нем такие два момента, как прогресс и регресс : прогресс — это усложнение системы, регресс — это ее упрощение. Мы находим оба эти момента развития на каждом этапе последнего: не бывает так, чтобы объект только усложнялся или только упрощался — пока он есть, что-то в нем всегда усложняется, а что-то упрощается. В зависимости от того, какой именно из двух моментов (кстати, тоже являющихся противоположностями друг друга, образующих противоречие) преобладает в развитии всего объекта в целом, про объект можно сказать, что он либо прогрессирует, либо регрессирует. В той степени, в какой составляющие противоречие противоположности все же отдельны друг от друга, они являются двумя разными объектами: воздействуя друг на друга (=порождая, уничтожая, вновь порождая и вновь уничтожая друг друга на каждом бесконечно малом участке пути их развития) в процессе развития противоречия, они обусловливают либо усложнение, либо упрощение друг друга. Если прогресс одной противоположности осуществляется за счет регресса другой, и наоборот, то это антагонистическое противоречие; если прогресс одной противоположности осуществляется за счет прогресса другой, а регресс — за счет регресса другой, то оно неантагонистическое . (Конечно, классификация эта относительна: всякое противоречие является антагонистическим и вместе с тем неантагонистическим, — однако она оправдана в той мере, в какой в классифицируемых нами противоречиях преобладает одна из этих двух характеристик.) В классовом обществе антагонистические противоречия если и не преобладают — до сих пор никто из известных миру философов-диалектиков не ставил вопрос о калькуляции противоречий , поэтому пока что не существует методики точного сравнения количеств противоречий разных типов в одном и том же объекте, — то уж, во всяком случае, гораздо более распространены и играют гораздо более важную роль, чем при первобытном коммунизме (это и на глазок видно). Разделение труда, развитие обмена (в том числе товарного) ведут к тому, что люди, заинтересованные в результатах труда других людей — членов одной с ними общности, сплошь и рядом оказываются тем самым заинтересованы в том, чтобы наносить ущерб этим другим людям. Например, продавец и покупатель — каждый из них заинтересован в том, чтобы обсчитать другого в силу тех же отношений между ними, которые делают невозможным их существование друг без друга 21 . Или рабовладелец и раб: первый заинтересован в том, чтобы выжать из раба как можно больше труда, а последний — в том, чтобы отдать хозяину как можно меньше своих сил и здоровья 22 . Разумеется, общество, в котором отношения такого рода играют большую роль, не может функционировать, не имея внутри себя особых структур — аппарата насилия, не позволяющего интенсивности «борьбы всех против всех» возрасти выше определенного предела. Этот аппарат насилия и есть государство в узком смысле этого слова. Он может существовать отдельно от структур, управляющих экономической деятельностью, религиозной жизнью, наукой и искусством, а может быть и объединенным с ними в один аппарат: в последнем случае государством принято называть весь этот единый аппарат, одной из частей которого является государство в узком смысле слова.

Государство возникает по мере того, как племена и племенные союзы объединяются, перемешиваются и сливаются в народности, община окончательно превращается из родовой в соседскую и из общества как такового — в одну из немногих частичек новой формы общности. В этих условиях относительно небольшие объединения вооруженных мужчин-соплеменников, связанных кровным родством, еще не переставшие быть коллективами или по крайней мере сохранившие в себе немалую долю коллективных отношений, окончательно перестают существовать. Что бы ни приходило им на смену — наемники-профессионалы, мобилизованные в порядке повинности воины, народное ополчение, смесь всего этого в разных пропорциях — новая вооруженная организация отличается от прежней: она заметно крупнее, в системе отношений управления внутри нее доминируют авторитарные (как в военное, так и — за исключением ополчения — в мирное время) отношения при очень малой доле коллективных, а ее члены представляют собой профессиональную группу, задача которой — не только воевать с людьми из другой общности, но и подчинять большинство членов своей же общности меньшинству. Это меньшинство — те классы, члены которых выполняют в управлении общественным производством, распределением, обменом и потреблением функции лидеров, а в системе отношений собственности являются в большей мере собственниками, чем несобственниками производительных сил. Большинство же — это прежде всего неимущие или малоимущие классы, члены которых играют в процессе экономической деятельности роль подчиненных, являются в большей мере собственностью, чем собственниками, а также классы мелких независимых производителей и торговцев — индивидуальных (или почти индивидуальных: не будем забывать, что у них есть семьи, в которых преобладают авторитарные отношения) собственников и деклассированные социальные группы вроде римского плебса. Итак, новая вооруженная организация — государство в узком смысле слова, включающее в себя армию, полицию, суд — действует прежде всего в интересах того класса хозяев, экономическая власть которого связана с той системой производственных отношений, что сохраняется данным государством. В этом случае говорят о классовой сущности данного государства, о том, что этот класс имеет в нем политическую власть. Политическую власть не следует путать с властью экономической: последняя — управление экономической деятельностью неимущих со стороны господ, первая же — управление актами насилия, которые совершают либо могут совершать как имущие, так и неимущие члены данной общности. Политическое управление в данном случае заключается в предотвращении тех актов насилия, которые подрывают экономическое господство обладающего политической властью класса, и, наоборот, в организации таких насильственных действий, которые укрепляют его экономическое господство. Иногда политическую власть захватывают неимущие и малоимущие классы, разрушающие (в той или иной степени) при этом старый аппарат насилия и заменяющие его (опять-таки в той или иной степени) новым: в этом случае государственное политическое управление направляется на подрыв экономического господства потерявших политическую власть имущих классов. Однако до тех пор, пока не возникает техническая база для перехода от классового к бесклассовому обществу (то есть пока не возникают, становятся все более нужными в производстве и распространяются такие технические средства, которые позволяют огромным людским массам в короткие сроки обмениваться информацией и совместно принимать управленческие решения), потерянная одним имущим классом политическая власть в конце концов неизбежно оказывается либо у того же, либо у какого-нибудь другого имущего класса.