Владислав Бугера - Сущность человека

Но в больших городах с высокоразвитыми товарно-денежными отношениями, где доиндустриальная общинность оказывалась очень сильно размытой (и даже ремесленные цеха начинали потихоньку размываться) и общность горожан уже начинала напоминать современное индустриальное общество — толпу одиночек, — в таких городах культура господ заметно вытесняет фольклорную культуру. И в познании действительности, и в искусстве постепенно устанавливается:

а) устойчивое разделение членов общности на творцов и потребителей духовных ценностей;

б) авторский характер духовного творчества;

в) индивидуальный характер духовного творчества;

г) преобладание отношений индивидуального и авторитарного управления над отношениями коллективного управления в системе отношений управления духовным творчеством.

Особенно далеко зашел этот процесс в античной общественно-экономической формации — в больших городах Средиземноморья. Религия господ, философия и наука вытеснили здесь фольклорное мифотворчество в глубокое подполье. Коллективные языческие мистерии не только стали более авторитарными, но и замкнулись в границах небольших полутайных мистических организаций, уступив место театру, где в самом действе участвует лишь несколько профессиональных актеров — а тысячам зрителей остается лишь роль пассивных наблюдателей, участвующих в игре лишь криками, аплодисментами, свистом и, самое большее, тухлыми яйцами. Живопись, поэзия, скульптура, танец, музыка — все превратилось в дело немногих профессионалов, продукцию которых в готовом виде потребляет большинство, не принимающее непосредственного участия в творческом процессе.

Для обозначения этого нового типа культуры очень хорошо подходит термин «массовая культура», поскольку данный тип культуры предполагает противопоставление немногих профессиональных творцов духовных ценностей массе разобщенных индивидов, которым уготована исключительно роль потребителей готовой, законченной духовной продукции (при этом не важно, идет ли речь о большой массе «усредненных» потребителей или о малой массе утонченных ценителей). Следует подчеркнуть вот что: обычно «массовой культурой» называют производство духовного ширпотреба, второсортицы — но в том значении, в котором употребляем его мы, под понятие «массовая культура» подпадает и творчество величайших философов, ученых, деятелей искусства, и созданные ими прекраснейшие духовные ценности. Глубочайшие философские и научные теории, великолепнейшие и утонченнейшие произведения искусства — все это тоже подпадает под понятие «массовая культура», поскольку так же, как и духовный ширпотреб, производится немногими профессионалами, оплачивается представителями эксплуататорских классов, тиражируется последними 41 , доходит до потребителей в готовом виде и именно в таком виде потребляется ими. Бывает, конечно, и такое, что потребление высококачественного продукта массовой культуры в свою очередь побуждает потребителей к творчеству; такое бывает даже регулярно — но все равно в меньшинстве случаев .

Массовая культура 42 , вытесняя культуру фольклорную, первоначально проявляет главным образом свои прогрессивные стороны. Ее возникновение и подъем — это рост грамотности, распространение просвещения, расцвет искусств, наук и философии, явление миру множества ярчайших творческих личностей, множества талантов и гениев. Однако по мере того, как массовая культура окончательно вытесняет фольклорную и начинает доминировать в данной общности людей, на первый план постепенно выступает все худшее, что в ней есть. Грамотность, став распространенной, обесценивается и из средства для пробуждения критической мысли превращается в средство для засорения голов расхожими штампами; эксплуататорские классы подавляют и подкупают талантливых творцов — и чем дальше, тем больше ориентируют их на производство духовной серятины, ширпотреба; потребители продукции массовой культуры, ранее духовно поднявшиеся под ее воздействием, теперь под ее же воздействием начинают духовно опускаться . В этом нетрудно убедиться, сравнив времена подъема античной массовой культуры (культура Греции от Солона до Перикла) с временами ее упадка (культура Римской империи от Гая Юлия Цезаря до Ромула Августула). «Одномерный человек» Герберта Маркузе впервые явился на свет вовсе не в XX веке — его хорошо знали уже во времена античности; кто не верит — пусть прочтет петрониев «Пир у Трималхиона».

История массовой культуры античного общества повторилась в глобальном, всечеловеческом масштабе в ходе того, как на смену доиндустриальным общественно-экономическим формациям пришли капитализм и неоазиатский строй — и, пройдя через фазы восхождения и расцвета, впали в упадок. Восхождение капиталистической и неоазиатской массовой культуры представляло собой гигантский духовный подъем человечества; сегодня же картина духовной жизни человечества напоминает картину духовной жизни Римской империи этак времен Ювенала. Конечным результатом культуры, основанной на духовном творчестве индивидуальных личностей, вновь — так же, как и в Древнем Риме — с необходимостью оказалось превращение подавляющего большинства этих самых личностей (так гордящихся своей «уникальностью», «неповторимостью» и «независимостью») в нетворческие, серые, очень типичные и стереотипные, а главное, в высочайшей степени манипулируемые со стороны своих господ существа. Венцом развития индивидуальной личности закономерно явился тип со скучной рожей и тусклыми глазами, являющийся домой после работы (состоявшей в повторении стереотипных, заданных сверху операций), роняющий свое тело на диван, открывающий баночку пива и включающий по телеку шоу «Окна», концерт Филиппа Киркорова (вот что пришло на смену античному театру…), боксерский матч или боевик с горами трупов и реками крови (вот что пришло на смену гладиаторским боям Древнего Рима…).

Следует подчеркнуть, что этот тип есть продукт развития национальной культуры — поскольку вся культура капитализма и неоазиатского строя есть культура общества, организованного в нации, и тем самым есть культура национальная. Массовая культура индустриальной цивилизации национальна по своей сути — в силу того, что ее заказывают и оплачивают национальные буржуазии и неоазиатские бюрократии, которые, собственно, и организуют общество с его культурой в нации. То, что культура высоко- и среднеразвитых (а вслед за ними и малоразвитых) индустриальных стран чем дальше, тем больше становится похожей на образцы, впервые явленные миру культурой США в XX веке, само по себе вовсе не свидетельствует о «космополитизации» или «американизации» национальных культур: национальные рынки духовных ценностей можно сколь угодно успешно предохранять от вторжения американской продукции — но все равно культура данной нации будет проходить те же стадии упадка, что и культура США, и никуда от них не денется (разве что начнется переход к бесклассовому обществу, который положит конец цивилизации, и тем самым — упадку ее культуры…). Обществу, являющемуся огромной толпой одиночек, руководимой гигантскими бюрократическими машинами, рано или поздно становятся необходимы майклы джексоны — и если не показывать зрителям той или иной страны американскую «звезду», его роль все равно сыграет какой-нибудь отечественный киркоров или таркан.