Джулиан Баджини - Свинья, которая хотела, чтоб её съели

Однако в каком-то важном смысле этот монолог абсолютно понятен. Более того, он полностью согласуется с утверждением «Я мыслю, и, значит, я существую». Рене Декарт, первый употребивший его, использовал это утверждение, чтобы обосновать (установить) существование нематериальной души, или «я».

Но критики полагают, что, сделав это, он заявил о большем, чем смог доказать своими доводами. И наш странный монолог показывает, почему это так.

Главное состоит в том, что уверенность в утверждении «я мыслю, значит, я существую», приходит к вам только в момент размышления над ним. И в самом деле верно, что, для того чтобы возникла какая-то мысль, должен существовать мыслитель, у которого она возникнет. Но эта моментальная уверенность не говорит о том, что тот же самый мыслитель существует постоянно или что он является тем же самым мыслителем, у которого несколько минут назад возникла мысль. И действительно, эта уверенность касается того факта, что мыслитель появился лишь на то время, которое необходимо, чтобы возникла мысль. Именно так можно понять этот монолог. Это не слова какого-то одного постоянного «я», но серия мыслей, сменяющих друг друга, «я», которые поочередно занимают место говорящего. Не следует воспринимать это в оккультном смысле. Воспримите этот монолог скорее как монолог человека с острым синдромом множественной самоидентификации. При таком заболевании голосом управляют различные, быстро сменяющие друг друга персонажи. И когда каждый из них говорит: «я мыслю, значит, я существую», это действительно верно. П: осто как только это произносится, «я», чье существование не подлежало сомнению, исчезает. Возможно, у нас может даже возникнуть ситуация, описанная в последнем предложении, когда второе «я» дополняет мысль первого.

Памятуя о том, что большинство из нас не распадается на множество личностей, какое значение имеет эта история для нас? Смысл этого монолога состоит в том, чтобы показать, что знаменитые слова Декарта говорят о гораздо меньшем, чем мы обычно им приписываем. Тот фага -, что мы мыслим, может говорить о том, что мы существуем, но он ничего не говорит о том, кто мы есть, или о том, продолжаем ли мы постоянно существовать как один человек Уверенность, которую мы получаем от cogito, ergo sum, достается высокой ценой: полной неуверенностью, наступающей после того, как мы покидаем то мгновение, в которое возникла эта мысль.

Смотрите также

3. Индианка и лед

28. Кошмарная история

51. Жизнь в бочонке

54. Ускользающее «я»

Это было очень странное совпадение. В один из дней на прошлой неделе, когда Наоми оплачивала свой кофе, мужчина, сидевший позади нее в кафе, шаря в своих карманах, выронил на пол кольцо для ключей. Наоми подобрала его и не могла не заметить небольшую фигурку белого кролика, свисавшую с кольца. Когда она передавала эту фигурку мужчине, у которого было очень характерное, угловатое, мертвенно-бледное лицо, тот, слегка смутившись, сказал ей: «Я везде ношу это с собой. По сентиментальным причинам». Он покраснел, и они больше не проронили ни слова.

На следующий день, переходя какую-то улицу, она вдруг услышала визжание тормозов, за которым последовал зловещий глухой удар. Почти машинально ее повлекло к толпе, которая, словно железные опилки к магниту, уже потянулась к месту происшествия. Она пробралась вперед, чтобы посмотреть на потерпевшего, и увидела того мужчину с угловатым лицом. Его уже осматривал врач. «Он мертв», — последовал вердикт.

Ее попросили дать показания в полиции. «Я знаю лишь то, что вчера он покупал чашечку кофе в том кафетерии и что он всегда носил с собой кольцо для ключей с брелком в виде белого кролика». Полиции удалось подтвердить правдивость обоих этих фактов.

Через пять дней, стоя в очереди за кофе, она почти завизжала, увидев, что за ней стоит практически тот же самый мужчина. Он заметил ее шок, но, похоже, не удивился этому. «Вы подумали, что я — это мой брат-близнец, не так ли?» — спросил он ее. Наоми утвердительно кивнула головой. «После того происшествия не вы первая так реагируете на меня. Не помогает и упоминание о том, что мы ходили в этот кафетерий всегда порознь».

Когда он говорил это, Наоми не могла оторвать взгляд от того, что он держал в своих руках: это был брелок в виде белого кролика на кольце для ключей.

Мужчина и этому не удивился. «Вы же знаете мам. Им хочется, чтобы их дети не завидовали друг другу».

Все произошедшее привело Наоми в замешательство. Но когда она наконец успокоилась, ее начал беспокоить следующий вопрос: сказала ли она правду полиции?

Источник: статья Эдмунда Гетьера «Оправданно ли истинное знание?», опубликованная в книге «Аналитическая философия: антология», под редакцией А.П. Мартинича и Д. Соса (Блэкуэлл, 2001).

Наоми сказала полиции следующее: «Я знаю лишь то, что вчера он покупал чашечку кофе в том кафетерии и что он всегда носил с собой кольцо для ключей с брелком в виде белого кролика». Оба факта позже подтвердились. Но вправе ли она была сказать, что она была уверена в их подлинности?

Многие философы считают, что знание имеет три состояния. Чтобы знать что-то, вы должны прежде поверить в то, что это истинно. Вы не можете знать, что Рим является столицей Италии, если вы верите в то, что столицей этой страны является Милан. Во-вторых, то, во что вы верите, должно быть истинным. Вы не можете поверить в то, что Милан является столицей Италии, если ею является Рим. В-третьих, ваше истинное убеждение должно быть каким-то образом доказано. Если вы по какой-то причине считаете, что Рим является столицей Италии, и оказывается, что вы правы, то мы не должны говорить в этом случае о том, что вы это знали; это была просто удачная догадка.

У Наоми было два истинных убеждения о погибшем мужчине. И она, похоже, имела их оправданно. Но, кажется, что на самом деле она не знала, истинны ли эти убеждения. Она не знала о том, что у погибшего мужчины был брат-близнец, который носил с собой такое же кольцо для ключей. Поэтому, независимо от того, был ли погибший мужчина братом-близнецом того мужчины, которого она видела в кафетерии, и независимо от того, приходил ли он за день до этого в кафетерий с тем же самым кольцом для ключей или не приходил, она все равно утверждала бы, что знает о нем эти два факта; только на этот раз оба эти факта были бы неверными.

Чтобы получить представление о том, как мало она знала, подумаем над тем, что даже сейчас ей неизвестно, был ли мужчина, которого она видела в кафетерии накануне происшествия, братом-близнецом погибшего мужчины или тем мужчиной, которого она увидела в кафетерии несколько дней спустя. Для нее они были похожи как две капли воды.