Иммануил Валлерстайн - Анализ мировых систем и ситуация в современном мире

Если мы доказываем, что классы и этно-нации отражают одну и ту же социальную реальность, мы должны дать некое рациональное обоснование для существования обеих форм. Мы попытаемся сделать это, предполагая, какими могут быть намерения (или выигрыши) социальной группы при принятии той или иной идентификации.

Начнем с социальных классов. В образовании классов существует краткосрочная логика. Именно постепенное осознание общих интересов (то есть одинакового отношения к собственности и управлению средствами производства и сходных источников дохода) и построение некоторой организационной структуры (структур) для отстаивания этих интересов являются необходимым аспектом социального торга [96] В оригинале употреблено слово bargaining, которое обычно относится либо к коммерческим сделкам, либо к коллективным переговорам и заключению коллективных договоров. И. Валлерстайн использует именно последнее значение, но расширяет его. (эта та форма, которую принимает любая борьба с краткосрочными целями). Традиционное различие между объективным положением класса и субъективной принадлежностью к классу (общее для большинства как марксистов, так и функционалистов) кажется мне полностью искусственным. Объективное положение класса является реальностью лишь постольку, поскольку оно становится субъективной реальностью для группы или групп, а если оно существует «объективно», оно неизбежно будет ощущаться и «субъективно». Вопрос не в этом, а в степени, в которой «объективная» реальность принимает «субъективную» форму скорее классового, нежели этно-национального сознания.

Казалось бы логичным заключить, что организация с краткосрочными целями используется, когда общая политическая расстановка сил такова, что организующиеся могут обоснованно ожидать значительных краткосрочных преимуществ в процессе социального торга. Нет необходимости говорить, что сам успех процесса подрывает его поляризующее влияние на политическую систему. Это явление, которое Ленин называл «экономизмом», а «новые левые» недавно определили как «кооптацию».

Но классовое сознание имеет также и долгосрочное значение. Его развитие — наиболее ясный путь к овладению властью внутри данной государственной структуры группой, численно большей, чем политически господствующая в этой государственной структуре. Выражают ли это стремление овладеть властью теория парламентского пути или методы вооруженного восстания, в основе лежит вера в «демократию». Именно это, как мне кажется, мы имеем в виду, называя Французскую революцию «буржуазно-демократической». В XVIII столетии буржуазия не играла первенствующей роли в управлении французским государством, а в XIX столетии — играла. Этот главный сдвиг случился как результат развития «буржуазного классового сознания».

Самоотрицающие аспекты таких «классовых» представлений о власти являются основополагающей темой находящихся на обочине современной истории несчастных критиков, особенно в последние полвека. Посмотрим, например, трилогию Клоделя о наполеоновской эпохе («Заложник», «Черствый хлеб», «Униженный отец»), или роман ди Лампедузы о социальных последствиях Рисорджи- менто («Леопард»), или анализ Джиласом югославской революции в «Новом классе».

Хотя я и не разделяю упрощенный пессимизм, пронизывающий эти произведения, они указывают (без правильного понимания) на вполне реальное явление. Все время, которое мы имеем капиталистический мир-экономику, государственная машина неизбежно является «пребендальной» [97] От понятия католического канонического права praebenda —доходы и имущество, связанные с занятием определенной должности и выполнением связанных с ней обязанностей. в том смысле, что контроль над государственной машиной ведет к дифференцированному доступу к ресурсам в системе, где производство осуществляется в большей мере для прибыли, чем для общественной пользы. Поэтому такая власть является, если хотите, «коррумпирующей», «разлагающей» даже тех, кто стремится к ней, имея главной целью преобразование социальной структуры. Все мы были настолько ослеплены феноменом бюрократизации в современном мире, что упустили из виду более важный факт, что бюрократизация могла бы никогда не возникнуть на уровне политического принятия решений в государственной структуре в рамках капиталистического мира-экономики.

И тем не менее как Вебер, так и Маркс указывали на этот факт. Вебер, труды которого являются источником современных теорий бюрократизации, тем не менее говорил:

«Строго говоря, чистый тип бюрократии, иерархия назначенных чиновников, нуждается во властной инстанции, которая не была назначена таким же образом, как другие чиновники» [98] Max Weber. Economy and Society (3 vols., N. Y.: Bedminster Press, 1968), vol. 3, p. 1123. .

А Маркс предложил в качестве одной из перспектив социализма конец именно этой аномалии. Что еще имел в виду Энгельс, говоря об «увядании государства», если не окончание именно такого рода частного использования коллективного аппарата? Карл Маркс, отрицавший «идиотизм деревенской жизни», совершенно точно не видел будущее как буколическую, неструктурированную Утопию. Энгельс, пожалуй, точно ухватил смысл сказанного им, когда писал:

«Вмешательство государственной власти в общественные отношения становится тогда в одной области за другой излишним и само собой засыпает. На место управления лицами становится управление вещами и руководство производственными процессами. Государство не «отменяется», оно отмирает».

Как это отсутствие пребендальных возможностей будет действовать в социалистическом мире, не является здесь предметом рассмотрения. Что должно быть предметом — так это определение ограниченности захвата власти (ограниченности, а не неуместности) как средства достижения классовых целей в капиталистическом мире-экономике.

Таким образом, классы формируются — для ведения социального торга в краткосрочном плане и для захвата власти в долгосрочной перспективе — и затем дезинтегрируются в силу своего успеха. Но затем они преобразуются. Именно это имел в виду Мао Цзэдун, когда говорил о Китайской Народной Республике: «Классовая борьба никоим образом не закончена» [100] См. мою работу: Class Struggle in China? Monthly Review, 25; 4 (September 1974), p. 55-59. .

Непрерывное возобновление классовой борьбы после каждого разрешения политических противоречий является, однако, с моей точки зрения, не циклическим, а диалектическим процессом. Потому что «становление» класса, сколь бы преходящим явлением он ни был, меняет — в большей или меньшей степени — миросистему и таким образом вносит прямой вклад в ее историческую эволюцию.