Николай Уранов - Огненный Подвиг. часть I

Может быть, примеры истории и настоящего времени, когда всякая мысль о единении будет встречена или подозрительностью, или насмешкой, помогут оценить неоценимую сокровищницу Книги "Община". Ведь если сотрудники будут искренне руководствоваться указаниями этой книги, то во всяких случаях община будет сохранена и участники совместного шествия придут к великому завершению.

Внимание сотрудников не может не задержаться на третьем напутствии перед отходом в длинный и трудный путь, в сад прекрасный — к Учителю. Оно может зазвучать ко времени, и это не будет случайным, ибо тем, кто хочет идти вместе, необходимо изучать Общину, которая разрешит все споры, все проблемы, возникшие на почве сотрудничества, которая охранит от всех разъединительных внушений, которая сделает стремление к единению сознательным. Есть ЗАКОНЫ, которые осознаются в процессе эволюции, есть УКАЗЫ, которые направляют еще неосознанный путь, и есть СОВЕТЫ, которые облегчают карму. Закон общины прост — "От сердца к сердцу", но не просто единение, потому Указы направляют путь и советы остерегут там, где прошлое подстерегает общинников.

"Община", не говоря уже об отношениях между сотрудниками, чрезвычайно ценна для руководителей, ибо предусматривает все для ведения, охранения и сохранения группы.

Название показывает, что каждый из 275 параграфов имеет отношение к понятию Общины.

Иногда это проглядывает явно. Например, параграф такой-то говорит о равенстве, другой — о зависти, третий — о собственности. В этих случаях не может быть места недоумению. Но иногда попадаются понятия, которые вызывают вопрос — какое же это может иметь отношение к общине? Конечно, подумавший так еще не может вместить всю широту понятия. Но если вопрос появился, то полезно приветствовать его явление — ибо это даст возможность расширить свой кругозор.

Но могут встретиться и такие вещи, которые будут просты и общеизвестны — почему же говорится о них? Во-первых, самые простые и самые известные вещи оказываются непримененными к жизни и о них необходимо соответственно напомнить. Во-вторых, вокруг понятий, особенно определительных, накопилось столько лжи, что ханжество, например, принимается за духовность, а духовность — как разрушение семейных устоев, поэтому абсолютный Авторитет, каким может быть только Давший "Общину", — необходим.

Отправляясь в путь, неужели не приведем корабль в порядок, неужели не оснастим его лучшими снастями, если хотим доплыть…

Не много людей, ценящих простор мысли. Не много людей, облетающих мыслью мир. Даже те, кто уже принимает значение мысли, даже те, кто уже понимает, что только мысль принесет сокровища, не всегда отваживаются метнуть стрелку за пределы окружающего. Именно рутина окружающего, как воронка, поглощает огромное количество великой энергии. Ближайшие люди, ближайшие вещи, всевозможные обстоятельства, мелочные и недостойные, как тяжелые цепи, сковывают мощную завоевательницу — мысль. Как узник, гниет человеческая мысль в подвалах сознания, а люди жалуются на убожество жизни. Но кто же приковал внимание к водоворотам обыденщины, кто же ограничил неограниченное воображение. Как свиньи, зарылись люди в навоз и не желают поднять свой взор на небо — туда, где в неограниченном пространстве пламенеет свободная мысль.

Можно ли ограничить мысль лишь явлением видимости окружающего? Представим себе узника, с малых лет брошенного в темницу: узкое оконце у потолка, каменные стены, десяток предметов и тюремщики. Мы ужаснемся, вообразив себя на месте такого узника, но если взглянуть чуть шире, то поймем, что часто мы бываем такими же узниками с той лишь разницей, что заключаем себя добровольно. Представим себе, что мы поднялись к оконцу. Как расширился наш кругозор! Сколько наблюдений дает небо и тюремный двор! Явлений и предметов уже не десятки, но сотни. Вот мы на тюремном дворе. Вот мы за стеной и видим город с улицами и домами. Вот мы поднялись на высокую башню и видим множество улиц и множество домов. Мы видим кипящую жизнь, трамваи, автомобили. Вот мы поднимаемся выше. Город остается лишь пятном. Мы видим поля и леса, и реки. Еще выше мы видим города и села, горы и берега морей. По мере движения ввысь стираются детали, — мы видим территории государств части света, огромные океаны. А потом гигантский шар Земли быстро уменьшается и превращается в пылающую звезду. А потом меркнет свет Земли, вот она уже маленькая звездочка, а перед нами возрастает громада Юпитера, в тысячи раз большего, чем Земля. А вот мы уже за пределами солнечной системы, и само Солнце становится маленькой звездочкой в необозримом пространстве. Начинает светать. Громадная звезда на нашем пути и уже превращается в пылающий шар. Это сердце созвездия Скорпион, гигантский Антарес, в два с половиной раза больший земной орбиты. В миллионы раз больший, чем Солнце нашей системы. Вокруг него несутся солнечные системы со своими планетами и планеты со своими спутниками. И каждое из солнц, каждая планета, каждый спутник выполняют величайшую, непостижимую в своем величии задачу в пространстве, каждое светило горит своим светом, звучит своей нотой, и на светилах бушует жизнь, отличная от жизни на Земле, но наполненная несказуемое красотой и величием.

Зачем же думать о Дальних Мирах, зачем расстраивать себя мечтой о несбыточном? Так скажет обыватель, так скажет тот, кто добровольно заточает и ограничивает себя. Кто же сказал, что Дальние Миры отделены от нас, если каждый момент существо наше пьет сущность их творческих лучей. Если наше настроение даже может зависеть от скрестившихся токов.

"Некоторые отрицают все невидимое — говорится в Книге "Сердце". — И не только дикари, но и многие грамотеи не желают даже подумать о звездах. Учения намекают о бесчисленных жилищах небесных, но, вероятно, люди не желают ускорить путь свой. То же самое, когда в театре люди рыдают, но через минуту готовы злобствовать и давить других" (§ 251).

"Сердечное томление о Дальних Мирах составляет особый вид тоски. Не могут вместиться в земную, урочную ауру сердца, много испытавшие. И опыт их подтверждает, насколько Учение зовет к расширению понимания. Но ничто не истребит память о Дальних Мирах у тех, кто приближался к ним в огненном теле. Как счет звезд необъятен, так и воспоминания о Дальних Мирах невместимо в словах". (Серд.,§ 252).

Никто не пойдет в ливень принимать солнечные ванны, никто не будет сеять зерно в снег, но зато каждый поймет, что ветер ускорит движение, если распустить парус, что выпавший снег сделает дороги пригодными для саней. Так люди научились приспособляться и выгодно использовать различные обстоятельства внешнего мира. Люди научились приспособляться к различным временем года, меняющимся в порядке годового цикла в зависимости от изменения углов падения тепловых лучей солнца. Необходимость научила людей считаться с грубейшими условиями пространства, проходимого Землей, но еще мало внимания уделено иным, более тонким условиям проходимых сфер. А ведь они имеют огромное значение, несравнимо большее влияние, чем все остальные. Они захватывают в сферу своего влияния не только нервную систему человека, но также и, главным образом, его эмоции и мышление, которое складывает жизнь.