Николай Уранов - Огненный Подвиг. часть I

"Мы очень расположены к словам, где входит понятие блага. Но одно из них совершенно противоречит Нашим обычаям — это благополучие. Действительно, исследуйте историю человечества и убедитесь, что никогда ничто великое не создавалось среди благополучия". (Иерархия, 185).

Да и странным кажется, чтобы человек, погруженный в завоевание духовных высот, уделял чрезмерное внимание материальным устремлениям. Всем, вероятно, приходилось наблюдать человека, погруженного в успешное решение какой-то важной задачи; разве в этот момент его можно было бы оторвать от занятий предложением пойти в театр, разве будет он разбираться во вкусе пищи, когда, наконец, почувствует голод, разве будет он долго спать? Истинно, в такие минуты он просто забывает обо всяких материальных благах, и только крайний голод и бессонница заставляет его вспомнить о долге перед физическим своим естеством. Также вспоминается рассказ о ламе, посаженном в тюрьму: оказалось, что тишина помещения настолько способствовала духовным занятиям ламы, что он даже не хотел уходить из этого места, в то время как взыскующие плотных благ и подумать без ужаса не могли о нем.

Никто не хочет садиться между двух стульев, но губительное раздвоение мышления, так называемая половинчатость, как-то допускается и, как кто-то думает, может существовать при духовном восхождении.

"Или — или": или завоевание благ материальных или полное устремление в духовные сферы и забвение ради них всего. Не может быть третьего решения. Если земные блага прилагаются и сопутствуют духовному устремлению, то нет надобности отстранять их, ибо при духовном устремлении при мысленном отрешении от собственности — и они послужат благу. Но если их нет, то это еще лучше — легче, свободнее. Если же кто-то лишен необходимого, то что же еще можно сделать, как не запастись терпением и смирением, заплатить свой долг до конца.

В древней мудрости говорится:

— Кто самый богатый?

— Тот, кто довольствуется тем, что имеет.

Значит, дело не во внешнем мире, но в нас самих — в том чувстве, которое порождает недовольство. Поверьте, можно дойти до миллионов, но это чувство все же не покинет, а в результате — несчастный самоубийца, "нищий" с сотнями тысяч в кармане.

Грозные события разрушают человеческое благополучие. Небывалые бедствия окончат его совсем. Войны, землетрясения, наводнения, эпидемии бороздят земную кору, но все еще не желающие отказаться от старых мер хватаются за обломки гибнущего корабля.

Ведь там, где не мешает карма, по счетам которой платить все равно неизбежно, за благополучием духовным следует и материальные возможности, достаточные для того, чтобы жить, творить благо и совершенствоваться.

10 января 1940 г.

"После каменной тягости тупоумия они еще переживут ядовитую слизь сомнения и ужас самомнения".

(А.Й., 26)

Как бы ни был одарен человек, каких бы высот ни достиг он в своем развитии, все же он будет лишь ступенькой на беспредельной лестнице, бесконечной и вверх и вниз. Он будет бесконечно выше ползающих внизу и так же бесконечно ниже парящих вверху. Радость сознания, что ты преуспел по сравнению с ниже стоящими, казалось бы, должна уравновешиваться сознанием того, как далеко еще до стоящих выше. Однако не всегда это бывает так. Нередко люди, расположенные к заразе самомнения, опьяненные своими успехами, теряют это чувство меры и равновесия. Они слишком много уделяют внимания своим успехам и слишком мало — предстоящим трудностям. Конечно, было бы однобоко занять мышление всецело лишь трудностями: ведь воспоминания о своих прошлых победах могут дать импульс к преодолению новых преград. Но между этим чувством торжества и предстоящими напряжениями должно быть соблюдаемо равновесие. Нарушение этого равновесия дает благоприятную почву для развития самомнения.

Взгляд вниз, в лучшем случае, должен вызвать желание помочь ниже стоящим достичь высшего уровня, но как часто этот взгляд вызывает лишь самодовольное восхищение собой, переходящее в гордость самомнения. Если бы появление самомнения как результата такого восхищения своими достижениями можно было бы считать естественным, то становится непонятным: откуда берется самомнение у людей ничтожных, не сделавших ничего особенного. Разгадка будет, вероятно, в прошлых жизнях.

Итак, успех опьяняет. В этом опьянении теряется упомянутое равновесие. Не касаясь космогонических причин происхождения самомнения, запомнить это будет достаточно для начала борьбы с этим великим злом.

Вот наиболее заметные синонимы, братья и сестры, дети самомнения:

ГОРДОСТЬ САМОСТИ — восхищение собой. "Я замечателен" — думает гордец. Рожденное каким-то успехом, это чувство поглощает чувство своего несовершенства, которое все же будет велико при любом достижении. Заражая самодовольством, это чувство останавливает движение вперед, а т. к. движение может быть или вперед или назад, то остановка первого немедленно вызывает второе, и пока гордец восхищается, все его достижения могут быть сведены на нет.

ТЩЕСЛАВИЕ — магнит, вызывающий стремление к преходящей иллюзорной славе, о которой давно сказано "sic transit gloria mundi"; тщеславный жаждет восторгов толпы, чтобы нарядиться в них, упиться их сомнительной "сладостью". Карма его тяжка: чем выше взобрался он по лестнице иллюзии, тем большим будет падение, которое он рано или поздно, но неизбежно испытает.

ЛЕСТЕЛЮБИЕ — особенно мелкое тщеславие, покоящееся на желании упиться почтением окружающих. Это желание часто закрывает глаза на то, что похвала имеет ложное, корыстное основание. Добровольный слепец, упившись недоброкачественным вином, спешит оплатить поданный счет. Как правило, говорящий лесть вскоре же требует какой-то оплаты. Похвала истинного восхищения не только бескорыстна, но, напротив, часто жертвенна.

ХВАСТОВСТВО, САМОРЕКЛАМА. Желая восхищения других и не будучи в состоянии вызвать это восхищение своими данными, хвастун прибегает ко лжи. Он уверяет других в своих никогда не бывших деяниях, или в бывших, но разукрашенных до неузнаваемости. Легковерные (а таких много) восхищаются. Хвастун доволен.

Самореклама имеет некоторый своеобразный оттенок: не прибегая ко лжи, человек рекламирует свои качества, вызывая внимание к ним. Добродетель требует самостоятельного и добровольного признания со стороны других. Если ее не видят, то это значит, что добродетель недостаточно сильна или же не может быть оценена этим кругом людей. Таким образом, цель саморекламы, за редчайшим исключением, покоится на той же жажде почитания, на тщеславии, в усилении восхищения собой — восхищением других, то есть [состоит] в самомнении.