Георг Вильгельм Фридрих Гегель - Учение о бытии

Оба способа рассмотрения, которые по-видимому исходили от различных определений, поскольку первый полагал лишь взаимное отношение бесконечного к конечному, каждого к своему другому, а второй — полную их раздельность, приводят к одному и тому же результату; бесконечное и конечное, по своему взаимному отношению, которое хотя внешне, но существенно для них, без которого ни одно из них не есть то, что оно есть, также содержат каждое свое другое в своем собственном определении, равно как каждое взятое для себя, рассматриваемое в нем самом , заключает в себе свое другое, как свой собственный момент.

Здесь мы получаем — приобревшее такую дурную славу — единство конечного и бесконечного, — единство, которое само есть бесконечное, заключающее в себе само себя и конечность, следовательно, бесконечное в ином смысле, чем в том, по коему конечное отделено от него и поставлено по другую сторону от него. Но поскольку они должны быть также различены, каждое из них, как указано ранее, есть само единство их обоих; так получаются два таких единства. Общее им, единство обоих определений, как единство, полагает их прежде всего, как отрицаемые, так как каждое должно быть тем, что оно есть в своей отличительности; в своем единстве они теряют поэтому свою качественную природу; — это важное соображение против того представления, которое не хочет отрешиться от того, чтобы в единстве бесконечного и конечного сохранять качество, присущее им, взятым {79}одно вне другого, и потому видит в их единстве только противоречие, а не разрешение его через отрицание их качественной определенности; и таким образом простое, общее единство бесконечного и конечного прежде всего искажается.

Но далее, поскольку они должны быть взяты также, как различные, то единство бесконечного, составляющее само каждый из этих моментов, в каждом из них определяется различным образом. То, что по своему определению есть бесконечное, имеет отличную от себя конечность в нем, так как первое в этом единстве есть в себе , и это последнее есть определенность, граница его; но это граница, которая есть просто его другое, противоположное относительно его; его определенность, будучи бытием в себе, как таковым, искажается прибавкою этого рода качества; таким образом оно есть пораженное конечностью бесконечное . Равным образом, поскольку конечное, как таковое, есть лишь небытие в себе, но согласно сказанному единству также имеет в нем свою противоположность, то оно повышается в своем достоинстве и притом, так сказать, до бесконечности; оно становится пораженным бесконечностью конечным .

Как ранее простое, так и это удвоенное единство бесконечного и конечного искажается рассудком. Это происходит здесь также потому, что в каждом из обоих единств бесконечное берется, не как отрицаемое, а напротив, как бытие в себе, в котором, следовательно, не положены определенность и предел; тем самым бытие в себе понижается и искажается. Наоборот, конечное также удерживается, как не отрицаемое, хотя уничтоженное (nichtig) в себе, так что оно в своем соединении с бесконечным повышается до того, что оно не есть , и тем самым становится бесконечным в противоположность своему не исчезающему, а напротив, остающемуся постоянным определению.

Искажение, которое допускается рассудком относительно конечного и бесконечного, и которое состоит в том, чтобы сохранять их взаимоотношение, как качественное различие, удерживать их в их определении, как разделенные и притом абсолютно разделенные, возникает от забвения того, что такое есть понятие этих моментов для него самого. Согласно этому понятию единство конечного и бесконечного не есть их внешнее сопоставление, ниже несоответственное, противоположное их определению соединение, в котором связаны разделенные и противоположные, самостоятельные одно относительно другого и, стало быть, несогласующиеся сущие, но каждое есть само в нем это единство, и каждое есть лишь снятие себя самого, причем ни одно не имеет перед другим преимущества бытия в себе и утвердительного существования. Как было показано ранее, конечность есть лишь выход за себя; поэтому в ней содержится бесконечность, другое ее самой. Равным образом бесконечность есть лишь выход за конечное; поэтому она по существу содержит свое другое и есть, стало быть, в ней самой другое себя самой. Конечное не снимается бесконечным, как бы вне первого находящеюся силою, но его собственная бесконечность состоит в этом снятии себя. {80}

Это снятие, таким образом, не есть изменение или вообще инобытие, не есть снятие нечто . То, в чем снимается конечное, есть бесконечное, как отрицание конечности; но последняя уже сама есть лишь существование, определяемое, как небытие . Она есть, стало быть, лишь отрицание, снимающееся в отрицании . Также с своей стороны бесконечность определяется, как отрицание конечности и следовательно определенности вообще, как пустая потусторонность; ее снятие себя в конечном есть возвращение из пустого бегства, отрицание потусторонности, которая есть отрицательное в нем самом.

То, что имеется налицо, есть, стало быть, в обеих то же самое отрицание отрицания. Но последнее есть в себе отношение к себе самому, утверждение же есть возврат к себе через опосредование , которое есть отрицание отрицания. Эти определения следует имеет в виду, как существенные; второе же состоит в том, что они в бесконечном прогрессе также положены и притом положены в нем еще не в их окончательной истине.

Тем самым, во-первых , оба, как бесконечное, так и конечное, отрицаются, над обоими одинаково совершается восхождение; во-вторых , они полагаются также, как различные, каждое относительно другого, как положительные для себя. Мы понимаем эти два определения сравнительно так, как мы разделили через сравнение, внешнее сравнивание, два способа воззрения, конечный и бесконечный в их взаимоотношении и каждый взятый для себя. Но в бесконечном прогрессе высказывается более, в нем положена также связь различаемого, однако ближайшим образом только еще, как переход и смена; нами усматривается лишь в простой рефлексии то, чтó ему в действительности присуще.

Ближайшим образом отрицание конечного и бесконечного, положенное в бесконечном прогрессе, может быть понимаемо, лишь как простое и тем самым как внешнее, как следование одного за другим. Если исходить от конечного, то совершается переход за границу, конечное отрицается. За сим имеется также налицо и другая сторона, бесконечное, но в нем вновь возникает граница; таким образом имеется налицо выход за бесконечное. Это двоякое снятие положено, однако, отчасти вообще, лишь как внешнее возникновение и чередование моментов, отчасти еще не как одно единство ; каждый из этих выходов еще прибавочное положение (Ansatz), новый акт, так что они происходят один вне другого. Но оно далее находится в бесконечном прогрессе их отношения . Оно есть, во-первых, конечное; за сим совершается выход из него, и это отрицательное или потустороннее конечного есть бесконечное; в третьих , снова совершается выход из этого отрицания, возникает новая граница, новое конечное . Таково полное, самозаключающее движение, приходящее к тому, чтó составляло его начало; возникает то же самое, от чего изошли , т. е. конечное восстановляется вновь; таким образом последнее совпало с самим собою, нашло вновь в своем потустороннем лишь себя само .