Роджер Бэкон - Избранное

[109] Грациан (XII в.) — монах, автор труда Согласование расхождений в канонах , легшего в основу канонического права. В указанное сочинение вошли апостольские каноны, папские декреталии, постановления Вселенских Соборов и т.д., приведенные в систему и связанные воедино комментариями самого Грациана. Впоследствии труд Грациана, дополненный другими богословами, получил название Декрет Грациана (Decretum Gratiani).

[110] Петр Ломбардский (нач. XII в.— 1164) — философ и богослов, с 1159 по 1160— епископ Парижский. Автор знаменитых Сентенций , книги, бывшей основным учебником богословия вплоть до XIV в. Собственно Сентенции представляют собой компиляцию из сочинений Отцов Церкви (прежде всего Августина) и более поздних богословов, таких как Ансельм Кентерберийский).

[111] Гуго Сен-Викторский (ок 1096—1141) — богослов и философ, возглавлял школу монастыря Св. Виктора в Париже. Основные сочинения: Дидаскалион , О таинствах христианской веры , Комментарий к «Небесной иерархии» св. Дионисия Ареопагита и др. Ришар Сен-Викторский (ум. 1173) — ученик и преемник Гуго Сен-Викторского, автор сочинений О Троице , О предуготовлении к созерцанию , О созерцании и др. Гуго и Ришар органично сочетали в своих сочинениях спекулятивные и мистические элементы; их творчество оказало определенное влияние на св. Бонавентуру и на францисканскую философско-богословскую традицию вообще.

[112] Аль-Фараби (870—950) (полное имя Абу Наср Мухаммед ибн Мухаммед бен Тархан бен Азелаг аль Фараби) — мусульманский мыслитель. Родился в г. Фарабе, учился в Багдаде и Харране, затем длительное время жил в Дамаске и Алеппо. На Латинском западе аль-Фараби был известен прежде всего своими работами О разделении наук (переведена на латынь Домиником Гундисальви в середине XII в.) и Об уме и умопостигаемом (оба эти трактата часто цитируются Бэконом в Opus maius). Кроме того, аль-Фараби был видным комментатором и переводчиком логических сочинений Аристотеля; благодаря ему арабский, а затем и западный мир познакомился с Риторикой Стагирита (именно о ней и упоминает Бэкон).

[113] August, De doct. Christ., II, 30.

[114] August, De doct. Christ., II, 40. В оригинале фраза Августина выглядит следующим образом: «Enim Aegyptii non solum idola habebant et onera gravia, quae populus Israel detestaretur et fugeret, sed etiam vasa atque ornamenta de auro et argento, et vestem, quae ille populus exiens de Aegypto, sibi potius tanquam ad usum meliorem clanculo vindicavit», т. е. «У египтян были не только идолы и тяжелые бремена, которых народ Израиля гнушался и которых избегал, но также сосуды и украшения из золота и серебра, которые этот народ, уходя из Египта, тайно присвоил себе как бы с целью лучшего использования».

[115] Имеются в виду науки тривия (грамматика, риторика, диалектика) и квадривия (арифметика, геометрия, астрономия, музыка), составлявшие в Поздней Античности и Средние Века основу начального образования.

[116] August, De doct. Christ., II, 30. Бэкон цитирует Августина неточно и фрагментарно. Смысл фразы восстановлен по тексту Августина, который выглядит следующим образом: «Artium etiam caeterarum, quibus aliquid fabricatur, vel quod remaneat post operationem artificis ab illo effectum, sicut domus, et scamnum, et vas aliquod, atque alia hujuscemodi; vel quae ministerium quoddam…, sicut medicina, et agricultura, et gubernatio; vel quarum omnis effectus est actio, sicut saltationum et cursionum et luctaminum... Harum autem cognition… usurpanda est, non ad operandum, nisi forte officium aliquod cogat, de quo nunc non agimus; sed ad judicandum, ne omnino nesciamus quid Scriptura velit insinuare, cum de his artibus aliquas figuratas locutiones inserit». т. е. «Знание прочих наук, благодаря коим создается нечто, будь то изделие, которое остается после действия мастера, например, дом, скамья, какой-нибудь сосуд и прочие вещи такого рода, или же некое служение..., как, например, медицина, агрикультура, управление, или же знание тех искусств, результатом коих является всякое действие [совершаемое человеком], например, танец, бег, борьба…, это знание... не для действия, — разве что речь идет о тех, кто занимается таковым в силу своих обязанностей, о чем мы в данный момент не говорим, — но для выявления [смысла Писания]: — для того, чтобы смысл Писания не был от нас сокрыт, — ибо в Писании имеются иносказательные выражения, в которых используется [терминология] этих наук».

[117] Ibid, II, 39.

[118] August, Deord., II, 16.

[119] Cass, De inst. div. lit., XVI. Кассиодор Флавий Магн Аврелий (ок. 490—585) — государственный деятель, историк, философ и богослов, монах-бенедиктинец, основатель обители Виварий. Известен, прежде всего, своими историческими сочинениями ( История готов , Всемирная хроника и др.); кроме того, Кассиодор сделал многое для передачи христианскому миру античного философского наследия: его трактат Institutiones divinarum et saecidarium litterarum стал в раннесредневековых школах основой для курса «свободных наук».

[120] August, De doct. Christ II, 40.

[121] Hier. Strid, Epist. IXX.

[122] Беда Достопочтенный (672/673—735)—историк, философ и богослов, монах-бенедиктинец. Автор Церковной истории англов , известен также многочисленными экзегетическими сочинениями и работами по астрономии. Сочинения Беды были достаточно хорошо известны Бэкону, особенно часто он цитирует трактат Об исчислении времени , посвященный отдельным астрономическим и хронологическим проблемам.

[123] Имеется в виду Псевдо-Дионисий Ареопагит.

[124] Иначе говоря, активность возможностного разума заключается в том, что благодаря действующему он обретает актуальное знание: знание в возможности становится знанием в действительности. При этом, тем не менее, он остается пассивным по отношению к действующему разуму и сам по себе знание обретать не может.

[125] Alfarabi, De intell, 10. «Поэтому действующая интеллигенция, о которой говорит Аристотель в III книге О душе , есть отделенная форма, которая никогда не была и не будет находиться в материи.

[126] Бэкон, похоже, ссылается на следующие высказывания Аристотеля: «И поскольку ум может мыслить все, ему необходимо быть несмешанным, чтобы, как сказал Анаксагор, властвовать над всем, т. е. чтобы [все] познавать. Ведь чужое, являясь рядом с умом, мешает ему и заслоняет его... Поэтому нет разумного основания считать, что разум смешан с телом» (Aristot., De an, 111, 4 (429a 22—25)) и «Ум существует отдельно, он ни с чем не смешан, будучи по своей сущности деятельностью» (Ibid., 5 (430а 16)). Однако в первом случае речь идет не о разделении действующего и возможностного разума и отделенности первого от второго, а об отделенности разума от материи и отсутствии у него телесного органа. Фома Аквинский, например, считает, что речь в этом фрагменте идет вообще не о действующем, но о возможностном разуме: «Во-первых, Аристотель говорит здесь не о разуме, являющемся некоей отделенной субстанцией, но о разуме, который он назвал выше способностью и частью души, благодаря коему душа мыслит, во-вторых, посредством вышесказанного Аристотель доказал, что разум не имеет актуальной природы... [Разум] не смешивается с телом, поскольку если бы он смешивался с телом, он обладал бы какой-либо из телесных природ. И это то, что Аристотель добавляет. «Ибо иначе, если бы он имел какой-либо орган, как чувственная [часть], он стал бы каким-либо, например, холодным или горячим». В самом деле, чувство пропорционально своему органу и некоторым образом разделяет его природу, поэтому в соответствии с изменением органа изменяется и действие чувства. И так, следовательно, надлежит понимать это [высказывание] — «не смешивается с телом»: в том смысле, что не имеет органа как чувство... Итак, из слов Аристотеля с очевидностью следует, что его мнение о возможностном разуме было таково: разум есть некая [часть] души, являющейся актом тела, так, однако, что разум души не имеет телесного органа, как имеют его прочие способности души» (Thomas Aquinas, De un. Intell. 23—26). Второе высказывание Аристотеля по поводу несмешанности разума куда более подходит для Бэкона, во-первых потому, что здесь речь несомненно идет о действующем разуме, во-вторых, потому, что, по словам Аристотеля, «этот ум не таков, что он иногда мыслит, а иногда не мыслит; только существуя отдельно он есть то, что есть, и только это бессмертно и вечно». Однако и в данном случае могут иметь место определенные возражения. Как пишет Фома, «Он [т. е. Аристотель] утверждает, что «[разум], существующий подлинно, один только отделен и один только бессмертен и вечен». Этот довод, как представляется, указывает, почему он [т. е. разум] один, по всей видимости, является бессмертным и вечным: потому, что он один отделен. Но может возникнуть сомнение, о чем здесь идет речь: некоторые считают, что [это сказано] о возможностном разуме, некоторые — что о действующем. Однако, эти [мнения] ложны, что станет ясно, если внимательно рассмотреть слова Аристотеля, ведь он сказал, что отделен и тот и другой [разум]. Следовательно, остается, что речь идет обо всей разумной части [души], которая называется отделенной, конечно же, потому, что у нее нет никакого органа, как явствует из слов Аристотеля» (Thomas Aquinas, De un. Intell. 34).