Владимир Соловьев - Национальный вопрос в России

Здесь имеется в виду то, что Данилевский говорит о мадьярах, поляках, румынах и новогреках, а именно: что они должны будут волей-неволей войти в состав российско-славянского мира, к которому они вовсе не желают принадлежать, дорожа своею самостоятельностью.

Россия и Европа. Изд. 1888 г., с. 475.

Там же, с. 480—482.

Там же. с. 483.

Там же, с. 486.

Там же, с. 488.

Там же, с. 496.

Там же, с. 504.

Там же, с. 497.

Там же, с. 498.

Б. с З., с. 281, 282.

Б. с З., с. 543 и 546. Не сомневаясь в искренности этого раскаяния, к сожалению, не могу считать его серьезным. Г-н Страхов недоволен, что «так вышло», но, в сущности, он очень доволен собою. Как объяснить иначе, что он буквально, без малейших поправок, выпусков и оговорок воспроизводит в настоящем издании все свои полемические грехи, в которых при конце книги как будто кается? Дело доходит до того, что на стр. 221 читатель находит повторенную без всякой оговорки фактическую ошибку г-на Страхова, весьма обидную для его противника, а на стр. 299, если только дойдет до нее , может прочесть и поправку г-на Страхова, признающегося в этой своей ошибке. Или, быть может, проповедник серьезного умственного труда просто поленился перечесть свои статьи прежде их перепечатания?

Б. с З., с. 543 и 544.

Б. с З., с. 548 и 549.

Б. с З., с. VIII.

Б. с З. Там же.

Б. с З., с. 114.

Б. с З... с. 115.

Там же, с. 117.

Там же, с. 121, 122.

Там же, с. 126.

Там же, с. 127.

Там же, с. 138.

Там же, с. 145.

Там же, с. 139.

Там же, с. 133.

См. «Россия и Европа» Данилевского, изд. 1888 г., особенно страницы 481 и 483.

См. выше заметку «Счастливые мысли Н. Н. Страхова».

В своей последней статье г-н Страхов обстоятельно рассказывает, что какой-то историк всегда рекомендовал Данилевского своим гостям как умнейшего человека во всей России.

См. Национальный вопрос в России. Вып. 1, изд. 3. Одинаковую, в сущности, с моею оценку «России и Европы» сделал проф. Н. И. Кареев в статье, помещенной в «Русской мысли» прошлого года. Г-н Страхов, на мой разбор отвечавший многословною бранью и обвинениями в недостатке патриотизма и т. п., с проф. Кареевым поступил еще лучше: в подстрочном примечании выставил его почти за своего единомышленника, заметив, что его возражения против теории Данилевского произошли только оттого, что он, Кареев, не читал разъяснений г-на Страхова!

«Россия и Европа» Данилевского, изд. Страхова (1888 г.). Предисловие, с. XXV.

Lehrbuch der Weltgeschichte in organischer Darstellung, von Heinrich R?ckert, Professor an der Universit?t zu Breslau. Leipz., 1857, I Band, s. 31.

Ibidem. S. 28.

R?ckert. I, 32, 33.

R?ckert. I, 64.

R?ckert. I, 64, 65.

Азбучная истина ( фр .).

Данилевский. Россия и Европа. 1888, с. 75 и 76.

Дан., с. 121.

Дан., с. 123.

См., между прочим, цитаты в «Вестнике Европы» (апрель) или последнюю главу в «Национальном вопросе» (вып. 1).

Указанные моменты, теснейшим образом соединяя известные народы между собою, тем самым разобщают их со всеми прочими и создают таким образом особую группу, более или менее выделяющуюся из общей прагматической связи всемирной истории.

R?ckert. 1, 92.

R?ckert. I, 92—93.

R?ckert. I, 93.

И Данилевский вслед за Рюккертом не преминул пожалеть об этих культурных народах Америки (т. е. мексиканцах и перуанцах), будто бы погибших насильственною смертью и не успевших совершить своего развития (Россия и Европа. С. 91). Это сожаление о народах погибших, хотя и малоосновательное в данном случае, делало бы, конечно, честь чувствительности нашего панслависта, если бы оно не соединялось у него с совершенно бесчеловечным отношением к некоторым живым и близким народностям, которые он называет «фантастическими» и отнимает у них право на существование.

Всеобщий закон, обусловливающий окончательную гибель культурно-исторических индивидуальностей, или, чтобы назвать самую конкретную форму – культурно-исторических народов, – уже изложен выше и изъяснен внутренно из законов случайности и необходимости в их всемирно-историческом значении. Согласно этой аргументации, побеждающие и разрушающие индивидуальности также имеют со своей стороны право на такой образ действия. Но это то же самое право, какое имеет относительно дерева топор в руках рубящего это дерево человека. Топор в своем роде служит высшему образованию, или высшей зиждительной идее, чрез разрушение низшего образования (Gebildes), а потому имеет право делать то, что делает. Но он не знает, что делает и зачем он это делает, а также не знает, что и он, быть может, предназначен быть некогда брошенным в огонь и быть уничтоженным с тем же правом, с каким он сам уничтожал. – Примеч. Рюккерта .

R?ckert. I, 93—96.

Ее не ломал Данилевский, утверждавший, что все александрийские философы были чистые греки и что финикияне говорили по-ассирийски.

Очевидно, Данилевский в качестве натуралиста был компетентен в исторической науке.

Остается только ввести китайский язык и литературу в основу классического образования.

Россия и Европа. Предисловие г-на Страхова, с. XXIII—XXV.

Там же, с. XXII и XXIII.

R?ckert, I, 96—97.

Дан., с. 516.

Дан., с. 556.

А. С. Хомяков. Ключ.

Это не тот Anhang, о котором упоминает г-н Страхов в своем предисловии, а другой.

R?ckert. II, 479.

R?ckert, II, 481—483.

R?ckert. II, 484, 485.

Там же, с. 487 и сл.

R?ckert. II, 500.

R?ckert. II, 502—504.

Эти ошибки не искупаются здесь и полною последовательностью взгляда; ибо, в конце концов, и Данилевский, как мы видели, должен был признать единство исторического развития, общий поток всемирной истории.

Рюккерт иногда даже проговаривается в обратном смысле, признавая за человечеством истинную реальность. См., напр., том I, с. 35.