Марк Твен - Кто же ты, человек? (Что такое человек)

Y.М.Если мы предположим, что ваш проект и другие проекты метят на и порождают один и тот же исход — Должную Жизнь — есть ли у вашего проекта преимущества перед другими?

О.М.Да, одно — но огромное. В нем нет утаек, нет жульничества. Когда под его влиянием человек ведет праведную и ценную жизнь, он не обманывается по поводу НАСТОЯЩЕГО главного мотива, который вынуждает его к тому — чего ты не найдешь у других.

Y.М.Разве это преимущество? Разве это преимущество — жить возвышенной жизнь ради такой убогой причины? В других проектах он живет великодушной жизнью ПОД ВПЕЧАТЛЕНИЕМ, что живет ее ради благородных соображений. Разве это не преимущество?

О.М.Наверное. Такое же, какое он может получать, представляя себя герцогом, живя жизнью герцога и разгуливая вокруг с напыщенным видом герцога, не являясь оным, в чем может удостовериться без труда, проследив свое генеалогическое древо.

Y.М.Тем не менее, он обязан играть свою роль герцога; он сует руку в карман и занимается благотворительностью с таким размахом, который может себе позволить, и это приносит пользу обществу.

О.М.С таким же успехом он может творить то же самое, не будучи «герцогом».

Y.М.Но будет ли?

О.М.Ты видишь, к чему ты клонишь?

Y.М.К чему?

О.М.К позиции других проектов: что это порядочно — позволять невежественному герцогу продолжать заниматься показной благотворительностью ради своего герцогского достоинства, до чего низкий мотив, и продолжать ее заниматься в неведении, чем если дать ему знать о настоящем побуждении, что внушило им, что это может заставить его закрыть свой кошелек и завязать с благотворительностью.

Y.М.Но разве не для его же блага следует оставлять его в неведении до тех пор, пока он ДУМАЕТ, что совершает добро ради других?

О.М.Возможно. Другие проекты так и поступают. Они считают, что обман стоит того, если в конце концов дивиденды распределяются в виде славных дел и великодушного поведения.

Y.М.Я полагаю, что если человек будет следовать вашему плану, совершая славные деяния ради себя самого в первую очередь, а не ради САМИХ СЛАВНЫХ ДЕЯНИЙ в первую очередь, таких деяний не станет.

О.М.Проявлял ли ты в последние дни щедрость?

Y.М.Да. Не далее как сегодня утром.

О.М.Поделись, будь добр.

Y.М.Хижина старой негритянки, воспитывавшей меня в младенчестве и спасшей однажды мою жизнь, рискуя своей, сгорела вчера ночью, и бедняжка пришла ко мне вчера, убитая горем, и попросила денег на постройку новой.

О.М.Ты снабдил ее ими?

Y.М.Разумеется.

О.М.Ты был доволен, что у тебя оказались под рукой деньги?

Y.М.Деньги? У меня их не было. Я продал свою лошадь.

О.М.Ты был доволен, что у тебя оказалась лошадь?

Y.М.Конечно; если бы не эта лошадь, я был бы связан по рукам и ногам, и моя МАТЬ не преминула бы воспользоваться поводом, чтобы уволить старую Салли.

О.М.Ты был искренне рад, что не попался и смог выручить ее?

Y.М.Неимоверно!

О.М.Хорошо, тогда…

Y.М.Остановитесь! Я знаю весь перечень вопросов, которым вы меня засыпете, не тратьте свое время, я и сам могу на все ответить; но выражу их в одном высказывании: я дал ей денег, зная, что этот поступок доставит мне отменное удовольствие, и что трогательная благодарность и восхищение старой Салли будут мне так же приятны; и что ее счастливый вид оттого, что опасность миновала, наполнит и меня самого счастьем. Я совершил весь этот поступок трезво, отдавая себе отчет в том, что делаю это исключительно для СВОЕЙ части прибыли В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ, ничуть не обманываясь на этот счет. Все, я признался. Продолжайте.

О.М.Добавить мне нечего; ты ничего не упустил. Могло ли что-либо еще СИЛЬНЕЕ побудить тебя выручить старую Салли — мог ли ты совершить свой поступок с большим рвением — если бы ты был под влиянием заблуждения, что делаешь это только ради ЕЕ пользы и прибыли?

Y.М.Нет! Ничто на земле не могло сделать побуждение, которой мной двигало, более мощным, более властным, более непреодолимым. Я достиг предела!

О.М.Очень хорошо. Ты начинаешь подозревать — а я утверждаю, что ЗНАЮ — что когда человек СИЛЬНЕЕ ДВИЖИМ совершить одну из двух вещей или из двух дюжин вещей, которые ему следует совершить, он неизбежно совершит эту ОДНУ вещь, будь она хорошей или плохой; и если она хорошая, никакие хитрости казуистики не могут увеличить силу движимого им импульса даже на йоту или что-либо добавить к тому удовлетворению и удобство, которые он испытает, совершив его.

Y.М.Значит, вы верите, что стремление человеческого сердца творить добро не угаснет вместе с разрушением иллюзии того, что славные дела совершаются ради них самих или ближнего, а не ради самого себя в первую очередь?

О.М.Да, это то, во что я верю.

Y.М.А не страдает ли от этого достоинство самого деяния?

О.М.Если и есть в этом достоинство, то в его ложности, которая непременно исчезает.

Y.М.Что же остается делать моралистам?

О.М.Безоговорочно продолжать поучать тому, чему они уже учат одной частью своего рта и забирают другой: Совершай справедливые вещи РАДИ СЕБЯ САМОГО, и будь счастлив тому, что твой СОСЕД непременно получит в итоге свою выгоду.

Y.М.Повторите ваше Увещевание.

О.М.НЕУСТАННО ВОСПИТЫВАЙ И СОВЕРШЕНСТВУЙ СВОИ ИДЕАЛЫ ДО ТОЙ ВЕРШИНЫ, НА КОТОРОЙ ТЫ НАЙДЕШЬ ГЛАВНОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ В ПОВЕДЕНИИ, КОТОРОЕ, УДОВЛЕТВОРЯЯ ТЕБЯ, БУДЕТ В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ПРИНОСИТЬ ПОЛЬЗУ ТВОИМ СОСЕДЯМ И ОБЩЕСТВУ.

Y.М.Вы считаете, что КАЖДЫЙ поступок человека проистекает из ВНЕШНИХ ВОЗДЕЙСТВИЙ?

О.М.Да.

Y.М.Если я решусь ограбить человека, разве не я ТВОРЕЦ этой идеи, но она пришла ИЗВНЕ? Я вижу, как он несет деньги — например — и ЭТО двигает меня на преступление?

О.М.Только одно это? Разумеется, нет. Это всего-навсего ПОСЛЕДНЕЕ из вереницы влияний, растянувшихся на много лет в прошлое и подготовивших почву для этого. Всего лишь ОДНО внешнее влияние не может побудить человека на поступок, который противоречит его Воспитанию. Самое большее, на что оно способно — это предоставить ему новый образ мыслей и открыть его разум для восприятия новых ВЛИЯНИЙ — как и произошло в случае с Игнатием Лойолой. Со временем эти влияния могут воспитать его до точки, где это будет созвучно с его новым характером поддаться искушению ПОСЛЕДНЕГО влияния и совершить эту вещь. Я попробую изложить это немного по-другому, чтобы ты яснее себе представил мою теорию. Допустим, есть два слитка из чистого золота. Они будут представлять собой два характера, которые были облагорожены и доведены до безупречных добродетелей за годы старательного воспитания в верном направлении. И допустим, ты захотел поломать эти сильные и крепко сбитые характеры — какому воздействию ты подвергнешь эти слитки?