Карл Маркс - Собрание сочинений, том 27

Что касается К. Шрамма, то он получил от меня небольшое письменное удостоверение, которое вложил в бумажник. Эти строчки могли оказаться для него чем-то вроде письма Урии [327]. Они были даны ему тогда как поручительство, для того чтобы у него создалось впечатление, что мы ему доверяем, так как этот человек мог нам сильно повредить. В то же самое время Рейнхардту написали, чтобы он был осторожен — если Шрамм к нему явится с письмом общего характера. Самое фатальное в этом деле, что там стоит моя подпись. Шрамм из-за этого может получить шесть месяцев.

Прощай!

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Перевод с немецкого

Печатается по рукописи

[Манчестер], [25] {481} сентября 1851 г.

Дорогой Маркс!

Твое письмо получил. Об учености Техова завтра. Кинкелевское попрошайническое письмо в Новый Орлеан очень мило; к сожалению, я лицезрел его только на французском языке. Г-н Штехан, должно быть, тоже уже в Лондоне; ты поступаешь правильно, оставляя этого молодца в покое, пока он сам не явится, и выжидая событий, прежде чем позволить кому-нибудь взять его под защиту. Среди освобожденных в Париже, о которых сообщили сегодняшние газеты, наверное, имеется и г-н Конрад {482} . Глупость немецких газет, приписавших нам этот вздорный виллиховский документ, меня тоже очень разозлила. Впрочем, очень скоро выяснится, что мы не имеем ничего общего с этой жалкой пачкотней. Клянусь богом, с нас довольно документов, написанных другими людьми и чуждых нам по стилю и по содержанию. При сем — статья № 3 {483} для Нью-Йорка, во всяком случае не такая дрянь, как № 2, За №. 4 скоро возьмусь.

Ты мог бы мне время от времени присылать бандеролью американские газеты. Иногда хочется посмотреть эту пакость in natura {484} . Я тебе скоро снова вышлю марки для этой цели.

Прощай!

Твой Ф. Э.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart. 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

[Манчестер, 26 сентября 1851 г.]

Дорогой Маркс!

Что касается теховской военной истории {485} , то она и с военной точки зрения чрезвычайно плоска и местами прямо неверна. Оставляя в стороне глубокие истины, что на насилие надо отвечать насилием, и нелепые открытия, что революция может победить лишь тогда, когда она является всеобщей (то есть, если понимать буквально, — когда она не встречает никакого сопротивления, а по смыслу, — когда она является буржуазной революцией); оставляя в стороне благонамеренный замысел подавить фатальную «внутреннюю политику», то есть подлинную революцию, при помощи какого-то, до сих пор еще не найденного, несмотря на Кавеньяка и Виллиха, военного диктатора; иными словами, оставляя в стороне эту весьма знаменательную политическую формулировку взглядов подобных господ на революцию, — с военной точки зрения нужно заметить следующее:

Железная дисциплина, которая одна может обеспечить победу, является как раз обратной стороной «откладывания внутренней политики» и военной диктатуры. Откуда может взяться эта дисциплина? Должны же были эти господа извлечь какие-то уроки в Бадене и Пфальце [328]. Ведь несомненный факт, что дезорганизация армий и полное ослабление дисциплины были одновременно условием и результатом всех происходивших до сих пор победоносных революций. Франции понадобилось время с 1789 до 1792 г., чтобы заново организовать только одну армию Дюмурье, численностью приблизительно в 60000—80000 человек, но и эта армия вновь распалась, и во Франции не было, можно сказать, никакой организованной армии до конца 1793 года. Венгрии потребовалось время с марта 1848 до середины 1849 г., прежде чем у нее оказалась правильно организованная армия. А кто установил дисциплину в армии во время первой французской революции? Отнюдь не генералы, которые лишь после нескольких побед начинают пользоваться влиянием и авторитетом у импровизированных армий во время революции, а террор, проводившийся во внутренней политике гражданской властью. Боевые силы коалиции:

1. Россия. Предположение о 300000 человек, составляющих пригодные войска, из которых 200000 под ружьем на театре войны, преувеличено. Но это еще можно допустить. Однако через два месяца они не могут быть ни на Рейне (во всяком случае авангард не сможет быть на Нижнем Рейне, у Кёльна), ни в Верхней Италии. Для того, чтобы иметь возможность действовать одновременно и как следует организовать дислокацию вместе с Пруссией, Австрией и т. д., на это потребуется три месяца — русская армия не делает больше 2–2 1/ 2немецких миль в день и отдыхает каждый третий день. Прошло почти два месяца, пока русская армия появилась на театре военных действий в Венгрии.

2. Пруссия. Мобилизация: по меньшей мере, от четырех до шести недель. Расчеты на переход солдат на сторону противника, на восстания и т. д. очень рискованны. Но в лучшем случае Пруссия сможет располагать 150000 человек, а в худшем не будет иметь, очевидно, и 50000. Рассчитывать на треть и четверть — чистое шарлатанство; все зависит от случайностей.

3. Австрия. Столь же проблематично и необосновано. Здесь совершенно невозможен какой бы то ни был учет вероятностей a lа Техов. В лучшем случае Австрия, может быть, выставит, согласно данным Т[ехова], 200000 человек против Франции, в худшем случае не сможет дать ни одного человека и будет в состоянии противопоставить французам, самое большее, 100000 у Триеста.

4. Союзная армия — две трети баварской армии пойдет, безусловно, против революции, а кое-где и еще кое-кто. В продолжение трех месяцев можно будет, во всяком случае, сформировать корпус в 30000—50000 человек, и вначале они будут достаточно хороши против революционных солдат.

5. Дания сможет сразу послать на фронт 40000—50000 хороших солдат. Шведы и норвежцы должны будут, как и в 1813 г., тоже принять участие в великом крестовом походе. Т[ехов] этого не предусматривает, равно как и Бельгию и Голландию.

Боевые силы революции:

1. Франция. Насчитывает под ружьем 430000 человек. Из них 100000 в Алжире. 90000, то есть четверть остатка, фактически не находятся под ружьем. Остаются 240000, из которых, несмотря на значительно усовершенствованные теперь железные дороги, через 4–6 недель смогут появиться не более 100000 человек на бельгийско-немецкой границе и 80000 на савойско-пьемонтской. Сардиния на этот раз попытается, как Бельгия в 1848 г., сыграть роль скалы в море; будет ли поэтому пьемонтское войско, в рядах которого и без того множество сардинских ханжески-набожных крестьянских сыновей, — по крайней мере, в его теперешнем виде, с аристократическими офицерами, — соблюдать верность революции, как это воображает Т[ехов], — это еще большой вопрос. Виктор-Эммануил взял себе за образец Леопольда, это опасно.