Карл Маркс - Собрание сочинений, том 27

Напоминание о наших делах маленькому Блану очень помогло. Твою речь для конгресса он, по-видимому, куда-то далеко засунул; сегодня он тотчас же отыскал ее и послал Флокону с настойчивой просьбой немедленно напечатать. Я объяснил Флокону, в чем дело. Этот человек не понял, сиг, quomodo, quando {141} , так как Бл[ан] послал ее ему без всяких объяснений. Фл[окон] очень сожалел, что вещь эта уже так устарела; он полностью ее одобряет, но теперь уже слишком поздно. Однако он посмотрит, нельзя ли использовать ее в статье. Он сказал, что сделает все возможное.

Статья в «Reforme» о благих пожеланиях Ламартина написана Л. Бл[аном], как ты, очевидно, понял. Она недурна, во всех отношениях в тысячу раз лучше, чем неизменные статьи Флокона. Он, наверное, более резко напал бы на Ламартина, если бы именно теперь тот не был его конкурентом.

Как видишь, эти люди как нельзя лучше расположены к нам. Я уже теперь в гораздо лучших отношениях с ними, чем был когда-либо Эверб[ек]. Ему я теперь совершенно запрещу писать для «Reforme». Он может, черт его побери, убираться в «National» и там составить конкуренцию Венедею и К°; там он будет безвреден, и его не будут печатать.

Затем я был еще в «Atelier». Я принес поправку к статье об английских рабочих в прошлом номере. Эта поправка также будет напечатана {142} . Эти господа были очень любезны. Я рассказал им кучу анекдотов об английских рабочих и т. д. Они убедительно приглашали меня сотрудничать, однако я пойду на это лишь в крайнем случае. Подумай только, главный редактор находит, что было бы очень хорошо, если бы английские рабочие послали адрес французским рабочим с предложением выступить против движения в пользу свободы торговли и за организацию труда в национальном масштабе. Какое героическое самопожертвование! Но с этим планом он провалился даже среди своей собственной публики.

Впрочем, мне не пришлось делать никаких уступок этим людям. Л. Блану я сказал, что мы согласны с ними во всех практических и актуальных вопросах и что в чисто теоретических вопросах мы идем к одной цели; что принципы, изложенные в первом томе его книги {143} , во многих отношениях сходятся с нашими; что же касается остального, то он найдет более подробное изложение в твоей книге. Что касается вопроса о религии, то мы считаем его совершенно второстепенным вопросом, который никогда не должен служить поводом для ссоры между людьми, принадлежащими к одной и той же партии. При всем том дружеская дискуссия по теоретическим вопросам вполне возможна и даже желательна, с чем он был совершенно согласен.

Лупус {144} был совершенно прав, предполагая, что я очень скоро встречу здесь членов дирекции [105]. Не прошло и трех дней со времени моего приезда сюда, как я на Итальянском бульваре попал прямо в объятия к Зейлеру. Вы, вероятно, уже давно знаете, что он совершенно прогорел и не думает о возвращении. Он бегает по разным французским корреспондентским бюро и ищет заработка. Я его с тех пор больше не встречал и не знаю, в каком положении его дела. Если он вмешается в дела с «Reforme», то придется его дезавуировать.

Спроси у проклятого Борнштедта, что это значит, почему он не присылает мне своей газеты {145} . Я не могу вечно бегать за ней к штраубингерам. Если он сошлется на то, что не знает моего адреса, то сообщи ему его: 5, rue Neuve Saint-Martin. Я пошлю ему несколько статей, как только будет какая-нибудь возможность. —

У штраубингеров царит невероятная сумятица. За несколько дней до моего приезда были вышвырнуты последние грюнианцы, целая община, из которой половина, однако, вернется обратно. Нас теперь всего-навсего 30 человек. Я сразу же организовал пропагандистскую общину, бегаю целый день и поучаю. Я тотчас же был выбран в окружной комитет, и мне было поручено ведение корреспонденции. Предлагается принять 20–30 кандидатов. Мы скоро будем опять сильнее. С Мозесом {146} я, между нами будь сказано, сыграл дьявольскую штуку. Ему все же удалось провести божественно исправленный катехизис [106]. И вот в прошлую пятницу я его разобрал на заседании окружного комитета, вопрос за вопросом, и не успел еще дойти до середины, как публика объявила себя удовлетворенной. Без всяких возражений мне было поручено составить новый катехизис {147} , который в следующую пятницу будет обсужден на заседании окружного комитета и отправлен непосредственно в Лондон, без ведома здешних общин. Но об этом, конечно, ни один черт не должен знать, иначе нас всех сместят и получится ужасный скандал.

Борн будет у вас в Брюсселе, он едет в Лондон [107]. Может быть, он прибудет еще до получения этого письма. Он настолько безрассуден, что проедет вниз по Рейну через Пруссию, если только его не поймают. Когда он придет, накачай его еще немного, этот парень лучше всех усваивает наши взгляды, и он может нам быть очень полезен в Лондоне, если его немного подготовить.

Ах, боже мой, ведь я чуть не забыл обо всем этом потоке грязи, которым облил меня с альпийских высот великий Гейнцен [108]. Просто счастье, что это все напечатано в одном номере прямо подряд, — никто не в состоянии будет добраться до конца, я сам должен был несколько раз передохнуть. Такой болван! Если я прежде говорил, что он не умеет писать, то теперь я должен прибавить, что он не умеет и читать, и в четырех действиях он, по-видимому, также не очень силен. Этому ослу следовало бы прочесть письмо Ф. О'Коннора к радикальным газетам в последнем номере «Star», которое начинается и кончается словами «негодяи вы этакие» [109], и тогда он увидел бы, какой он жалкий неуч по части ругани. Но ты задашь хорошую головомойку этому неотесанному болвану. Очень хорошо, что ты ответишь совсем кратко. Я лично не смог бы ответить на такие нападки, это абсолютно невозможно — разве только пощечинами.

Вторник

Моя статья помещена в «Reforme» {148} . Странно, что Флокон не изменил в ней ни одного слова. Это меня очень удивляет.

У отца Гейне я еще не был. Ты можешь себе представить, как я чертовски занят всеми этими делами, мне приходится страшно много бегать и писать.

В Эльберфельд я написал насчет свободы торговли и покровительственных пошлин и каждый день ожидаю ответа. Отвечай поскорее. Привет твоей жене и детям.

Твой Энгельс

Непременно прочти статью О'Коннора против шести радикальных газет в последнем номере «Star» — это шедевр гениальной ругани, часто лучше Коббета, напоминает Шекспира.

Какая муха укусила бедного Мозеса, который беспрестанно помещает в газете свои фантазии о последствиях пролетарской революции [110]?

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». ьd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого и французского