Джордано Бруно - Философские диалоги

Буркий. Однако подходите скорее к концу.

Фракасторий. Я заключу следующим: знаменитое общепринятое деление элементов и мировых тел есть сон, пустейшая фантазия, которая не подтверждается ни природою, ни разумом, которая не может и не должна быть. Достаточно знать, что существуют бесконечное поле и непрерывное пространство, которое охватывает все и проникает во все. В нем существуют бесчисленные тела, подобные нашему, из которых ни одно не находится в большей степени в центре вселенной, чем другое, ибо вселенная бесконечна, и поэтому она не имеет ни центра, ни края; ими обладают лишь отдельные миры, которые существуют во вселенной в таком виде, как я уже говорил, в особенности там, где существуют, как я доказал, некоторые определенные центры, каковы суть солнца и огни, вокруг которых вращаются все планеты, земли, воды, подобно тому как вокруг этого соседнего нам Солнца существуют эти семь планет. Также мы доказали, что каждая из этих звезд или этих миров, вращаясь вокруг собственного центра, кажется своим обитателям прочным и устойчивым миром, вокруг которого вращаются все звезды как вокруг центра вселенной. Так что нет одного только мира, одной только земли, одного только солнца, но существует столько миров, сколько мы видим вокруг нас сверкающих светил, которые в не меньшей степени заключаются в этом небе, в едином всеохватывающем месте, чем этот мир, на котором мы обитаем. Но небо, бесконечный и безмерный воздух, хотя и составляет часть бесконечной вселенной, тем не менее не является ни миром, ни частью миров, но оно есть лоно, поле и вместилище, в котором эти тела суть, движутся, живут, прозябают, вступают во взаимодействие, производят, питают и поддерживают своих обитателей и животных и своим определенным расположением и порядком служат высшей природе, изображая лик единого бытия в бесчисленных изменчивых предметах. Так что каждый из этих миров является центром, к которому стремятся все его части и где расположены все родственные ему элементы, подобно тому как части этой звезды стремятся к ее составу с известного расстояния, с разных сторон и разных областей. И так как каждая часть, которая вытекает из этого великого тела, притекает потом к нему обратно, то оно вечно, хотя и способно разлагаться; хотя, если я не ошибаюсь, необходимость этой вечности происходит от провидения, которое извне поддерживает его, а не вследствие его внутренней собственной достаточности. Но об этом я буду говорить в другой раз, приведя специальные доводы.

Буркий. Другие миры, следовательно, так же обитаемы, как и этот?

Фракасторий. Если не так и не лучше, то во всяком случае не меньше и не хуже. Ибо разумному и живому уму невозможно вообразить себе, чтобы все эти бесчисленные миры, которые столь же великолепны, как наш, или даже лучше его, были лишены обитателей, подобных нашим или даже лучших; эти миры суть солнца или же тела, которым солнце посылает свои божественные и живительные лучи, обнаруживающие благоденствие своего носителя и источника тем, что приобщают к своей разлитой благодати все окружающие миры. Существует, следовательно, бесконечное множество бесчисленных и главных членов вселенной, имеющих тот же лик, образ, те же преимущества, силы и действия, как и наш.

Буркий. Вы, следовательно, не находите никаких различий между одними и другими телами?

Фракасторий. Вы уже много раз слышали, что те, в составе которых преобладает огонь, обладают собственным светом и теплом. Те же, в составе которых преобладает вода и которые сами по себе темны и холодны, светят заимствованным светом. От этого различия и противоположности зависят порядок, симметрия, состав, мир, согласие, сочетание, жизнь. Следовательно, миры составлены из противоположностей, и одни противоположности, вроде земель и вод, живут и питаются другими противоположностями, а именно солнцами и огнями. Это, думаю, подразумевал тот мудрец, который говорил, что Бог творит согласие среди возвышенных противоположностей, и другой мудрец, который говорил, что все существует благодаря спору согласных между собой и любви спорящих [118] .

Буркий. Подобного рода утверждениями вы хотите перевернуть мир вверх дном.

Фракасторий. Тебе кажется, что было бы плохо, если бы кто-нибудь захотел перевернуть вверх дном перевернутый мир?

Буркий. Так вы желаете считать тщетными все эти усилия, труды, написанные в поте лица трактаты «о физических вопросах», «о небе и мирах», относительно которых ломали себе голову столько великих комментаторов, толкователей, глоссаторов, составителей компендиев и сумм, схолиастов, переводчиков, составителей вопросов и теорем, на которых построили свои основы глубокие, тонкие, златоустые, великие, непобедимые, неопровержимые, ангельские, серафические, херувимские и божественные ученые? [119]

Фракасторий. Прибавь скалоломающие, камнедробящие, рогами и копытами вооруженные. Прибавь глубоко видящие, палладоподобные, олимпийские, небесные, небесно-эмпирейские, гремящие.

Буркий. Так мы должны, согласно вашему утверждению, всех их выбросить в нужник? Конечно, мир хорошо управлялся бы, если бы мы презрительно отбросили размышления столь великих и достойных философов!

Фракасторий. Конечно, было бы несправедливо отнимать у ослов их сено и желать, чтобы их вкус был подобен нашему. Умы и интеллекты различаются не в меньшей степени, чем жизненные духи и желудки.

Буркий. Так вы думаете, что Платон – невежда и Аристотель – осел и что их последователи – глупцы, дураки и фанатики?

Фракасторий. Я не говорю, что эти жеребцы, а те ослы, что эти малые, а те большие обезьяны, что вы приписываете мне; но, как я вам говорил сначала, я их считаю героями земли. Однако я не хочу им верить без доказательств и соглашаться с их положениями, неверность которых доказана ясно и отчетливо, как вы могли сами убедиться, если только вы не слепы и не глухи.

Буркий. Но кто же будет судьей?

Фракасторий. Каждый регулированный опыт и живое суждение, каждая порядочная и менее упрямая личность, которая признает себя побежденной и неспособной отстаивать доводы противников и противоречить нашим доводам.

Буркий. Если даже я их не сумею защитить, то это будет следствием моих собственных недостатков, а не следствием недостатков их учения; но если вы их опровергнете вашими доводами, то это будет не следствием истины вашего учения, а благодаря вашим софистическим ухищрениям.

Фракасторий. Если бы я считал, что я не понимаю причин явлений, я бы воздержался от высказывания своих суждений. Если бы я был настроен подобно вам, я бы считал себя ученым по вере, а не по знаниям.