Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.1

[1328] [165] Услуги могут быть также навязанными, например услуги чиновников и т. п.

Если я покупаю услугу учителя — или другие покупают ее для меня — не с той целью, чтобы развить мои способности, а с той целью, чтобы приобрести известную сноровку, дающую мне возможность зарабатывать деньги, и если я при этом действительно что-нибудь усваиваю, — что само по себе нисколько не зависит от оплаты учителю выполняемой им услуги, — то издержки на это обучение, подобно издержкам на мое содержание, входят в издержки производства моей рабочей силы. Но особая полезность этой услуги нисколько не изменяет данного экономического отношения; деньги не превращаются здесь в капитал, другими словами: я не становлюсь по отношению к исполнителю услуги, к учителю, капиталистом, не превращаюсь в его хозяина. И потому экономический характер этого отношения нисколько не зависит от того, излечивает ли меня врач, успешно ли обучает меня учитель, выигрывает ли мое дело адвокат. Оплачивается здесь услуга как таковая, но по самой ее природе ее результат не может быть гарантирован исполнителем услуги. Оплата значительной части услуг принадлежит к издержкам, связанным с потреблением товаров; таковы, например, услуги кухарки, горничной и т. д.

Характерным для всех видов непроизводительного труда является то, что я могу пользоваться ими, — как это имеет место и при покупке всех остальных товаров с целью потребления, — только в той мере, в какой я эксплуатирую производительных рабочих. Поэтому производительный рабочий меньше всех имеет возможность располагать услугами непроизводительных работников, хотя ему и приходится больше всех платить за навязанные ему услуги (государство, налоги). Наоборот, возможность применять труд производительных рабочих отнюдь не увеличивается для меня пропорционально тому, в какой мере я применяю труд непроизводительных работников; здесь, напротив, имеет место отношение обратной пропорциональности.

Даже производительные рабочие могут быть по отношению ко мне непроизводительными работниками. Если я, например, обиваю комнаты своего дома матерчатыми обоями, причем обойщики являются наемными рабочими того предпринимателя, который выполняет этот мой заказ, то для меня дело обстоит точно так же, как если бы я купил обитый уже дом, т. е. затратил бы деньги на товар, служащий мне предметом потребления. Но для предпринимателя, заставляющего этих рабочих производить обивку, они являются производительными рабочими, так как производят для него прибавочную стоимость. [1328]

* * *

[1333] Насколько с точки зрения капиталистического производства непроизводителен тот рабочий, который, хотя и производит пригодные для продажи товары, но лишь в размере стоимости его собственной рабочей силы, — тот рабочий, который, — следовательно, не создает прибавочной стоимости для капитала, — это видно уже из тех мест у Рикардо, где говорится, что самое существование такого рода людей является обузой [166]. Такова теория и практика капитала:

«Как теория капитала, так и практика, состоящая в том, что продолжительность труда доводится до той точки, на которой труд, сверх издержек на содержание рабочего, может произвести еще и прибыль для капиталиста, противоречат, по-видимому, естественным законам, регулирующим производство» (Th. Hodgskin. Popular Political Economy, London, 1827, стр. 238) [Русское издание, стр. 196]. [1333]

* * *

[1336] Мы видели: процесс капиталистического производства — это не только процесс производства товаров, но и процесс производства прибавочной стоимости, поглощение прибавочного труда и, следовательно, процесс производства капитала. Первый, формальный акт обмена между деньгами и трудом — или между капиталом и трудом — лишь в возможности является присвоением чужого живого труда посредством труда овеществленного. Действительный процесс присвоения совершается только в действительном процессе производства, для которого пройденным уже этапом является указанная первая, формальная сделка, где капиталист и рабочий противостоят друг другу просто как товаровладельцы, относятся друг к другу как покупатель и продавец. Поэтому-то все вульгарные экономисты, например Бастиа, не идут дальше этой первой, формальной сделки, — для того именно, чтобы мошеннически отделаться от специфически капиталистического отношения. В обмене между деньгами и непроизводительным трудом это различие обнаруживается с полной ясностью. Здесь деньги и труд обмениваются друг на друга только в качестве товаров. Этот обмен, стало быть, не образует капитала, а представляет собой трату дохода. [1336]

[1328] Как же обстоит дело с теми самостоятельными ремесленниками или крестьянами, которые не имеют наемных рабочих и производят, стало быть, не как капиталисты? Они, — что является типичным для крестьянина {но не относится, скажем, к садовнику, которого я нанимаю лично для себя}, — могут быть товаропроизводителями, и я покупаю тогда у них товар, причем дело нисколько не меняется, например, от того,

что ремесленник изготовляет свой товар по заказу, а крестьянин поставляет свой товар в меру имеющихся у него средств. В данном случае они вступают в определенное отношение ко мне в качестве продавцов товаров, а не в качестве продавцов труда, и, стало быть, это отношение не имеет ровно ничего общего с обменом капитала на труд, а следовательно сюда неприменимо различение между производительным трудом и непроизводительным, — различение, которое основано на том, обменивается ли труд на деньги как на таковые или же он обменивается на деньги как на капитал. Поэтому крестьяне и ремесленники не принадлежат ни к категории производительных рабочих, ни к категории непроизводительных работников, хотя и являются товаропроизводителями. Но это такие товаропроизводители, производство которых не подчинено капиталистическому способу производства.

Возможно, что эти производители, работающие с помощью собственных средств производства, не только воспроизводят свою рабочую силу, но и создают прибавочную стоимость, причем их положение позволяет им присваивать себе свой собственный прибавочный труд или же часть его (так как остальная часть отнимается у них в форме налогов и т. д.). Здесь перед нами выступает одна особенность, характерная для такого общества, в котором определенный способ производства является преобладающим, хотя еще не все производственные отношения данного общества подчинены этому способу производства. Так, в феодальном обществе приобрели феодальный облик даже и такие отношения, которые весьма далеки от существа феодализма (лучше всего можно изучать это на примере Англии, потому что феодальная система была перенесена туда из Нормандии в готовом виде и ее формы наложили свою печать на существовавший там общественный уклад, отличавшийся от нее во многих отношениях). Например, феодальный облик приобрели чисто-денежные отношения, где дело идет вовсе не о взаимных личных услугах сюзерена и вассала. Иллюстрацией может служить также фикция, состоящая в том, что мелкий крестьянин владеет своим участком земли на правах лена.