Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.1

Эти 8 арш. принадлежат капиталисту. Если бы он захотел их сам потребить, — подобно тому, как он потребил те 2/ 3арш., которые представляют его прибыль, — [276] то он не мог бы воспроизвести постоянный капитал, участвующий в 12-часовом процессе тканья; он вообще но мог бы — поскольку речь идет о капитале, участвующем в этом двенадцатичасовом процессе, — продолжать функционировать как капиталист. Итак, он продает 8 арш. холста, превращает их в деньги на сумму в 24 шилл., или 24 часа труда. Но здесь-то мы и наталкиваемся на затруднение. Кому он продаст их? В чьи деньги он превращает их? К этому мы скоро вернемся. Пока же проследим дальнейший ход процесса.

Как только капиталист превратил в деньги, продал, перевел в форму меновой стоимости 8 арш. холста, — т. е. ту часть стоимости своего продукта, которая равна авансированному им постоянному капиталу, — он на вырученные деньги снова покупает товары, однородные (по своим потребительным стоимостям) с теми товарами, из которых первоначально был составлен его постоянный капитал: он покупает пряжу, ткацкий станок и т. д. Он распределяет 24 шилл. на покупку сырья и орудий производства в такой пропорции, в какой они нужны для изготовления нового холста.

Таким образом, его постоянный капитал, в отношении потребительной стоимости, возмещен новыми продуктами такого же труда, что и те продукты, из которых он состоял первоначально. Капиталист воспроизвел постоянный капитал. Но эта новая пряжа, новый ткацкий станок и т. д. состоят точно так же (согласно предположению) на две трети из постоянного капитала и на одну треть из вновь присоединенного труда. Следовательно, если первые 4 арш. холста (вновь присоединенный труд и постоянный капитал) были оплачены исключительно вновь присоединенным трудом, то эти 8 арш. холста возмещаются необходимыми для данного производства вновь произведенными элементами, которые состоят частью из вновь присоединенного труда, частью из постоянного капитала. Таким образом, по крайней мере часть постоянного капитала обменивается, по-видимому, на постоянный же капитал в другой форме. Возмещение продуктов есть нечто реальное, так как — одновременно с переработкой пряжи в холст — лен перерабатывается в пряжу, а семена льна — в лен; точно так же одновременно с изнашиванием ткацкого станка изготовляется новый ткацкий станок, а во время изготовления этого последнего добываются вновь дерево и железо. Одновременно с тем, как определенные элементы производятся в данной сфере производства, в другой сфере происходит их переработка. И хотя каждый из всех этих одновременных процессов производства представляет более высокую стадию изготовления продукта, однако во всех них одновременно потребляется в различных пропорциях постоянный капитал.

Итак, стоимость готового продукта, холста, распадается на две части, из которых одна вновь покупает произведенные в это самое время элементы постоянного капитала, а другая расходуется на предметы потребления. Для упрощения мы здесь совершенно не принимаем во внимание обратное превращение части прибыли в капитал, т. е. допускаем — как и во всем этом исследовании, — что заработная плата плюс прибыль, т. е. вся сумма труда, присоединенного к постоянному капиталу, потребляется как доход.

Остается только ответить на вопрос: кто именно покупает ту часть совокупного продукта, стоимость которой затрачивается на то, чтобы опять купить вновь произведенные за это время элементы постоянного капитала? Кто покупает 8 арш. холста? Чтобы отрезать путь каким бы то ни было уверткам, мы принимаем, что это такой сорт холста, который предназначен специально для индивидуального потребления, а не — как, например, парусный холст — для потребления производственного. Необходимо также оставить здесь в стороне чисто промежуточные торговые операции, поскольку они являются лишь посредническими. Например, если 8 арш. холста продаются купцу и проходят через руки не одного, а целых двадцати купцов, двадцать раз покупаются и снова продаются, то в двадцатый раз они, в конце концов, должны быть проданы купцом действительному потребителю, — этот последний, таким образом, на самом деле платит либо производителю, либо последнему, двадцатому купцу, представляющему по отношению к потребителю первого купца, т. е. действительного производителя. Эти промежуточные сделки отодвигают или, если угодно, опосредствуют заключительную сделку, но не объясняют се. Вопрос остается тем же самым, спросим ли мы: кто покупает 8 арш. холста у фабриканта холста? — или же спросим: [277] кто покупает их у двадцатого купца, в руки которого они попали путем целого ряда меновых сделок?

Эти 8 арш. холста совершенно так же, как и первые 4 арш., должны перейти в фонд потребления. Это значит, что они могут быть оплачены только из заработной платы и прибыли, ибо заработная плата и прибыль являются единственными источниками дохода для производителей, которые одни только и фигурируют здесь как потребители. 8 арш. холста содержат 24 часа труда. Допустим (считая 12 часов труда за общепринятый нормальный рабочий день), что рабочий и капиталист двух других отраслей расходуют всю свою заработную плату и прибыль на холст, подобно тому, как в ткацкой промышленности рабочий и капиталист израсходовали на холст весь свой рабочий день (рабочий — свои 10 часов, капиталист — полученные им от рабочего 2 часа прибавочной стоимости, приходящиеся на эти 10 часов). В таком случае фабрикант холста продал бы свои 8 арш.; тем самым была бы возмещена приходящаяся на 12 арш. стоимость его постоянного капитала, и эта стоимость могла бы быть снова затрачена на те определенные товары, из которых состоит постоянный капитал, так как эти находящиеся на рынке товары — пряжа, ткацкий станок и пр. — производились в то самое время, когда пряжа и ткацкий станок перерабатывались в холст. То обстоятельство, что производство пряжи и ткацкого станка как продуктов совершается одновременно с тем процессом производства, в который они входят как продукты, но из которого они выходят уже не в качестве самостоятельных продуктов, — это обстоятельство делает понятным, почему та часть стоимости холста, которая равняется стоимости переработанного в нем материала, ткацкого станка и пр., может быть снова превращена в пряжу, ткацкий станок и пр. Если бы это производство элементов холста не происходило одновременно с производством самого холста, то 8 арш. холста — даже в том случае, если бы они были проданы, превращены в деньги, — не могли бы быть обратно превращены из денег в постоянные элементы холста {10} .

Но, с другой стороны, хотя на рынке и имеется новая пряжа, новый ткацкий станок и т. д. и процесс производства новой пряжи, нового ткацкого станка происходил, следовательно, в то самое время, когда готовая пряжа и готовый ткацкий станок превращались в холст; хотя пряжа и ткацкий станок производились, таким образом, одновременно с холстом, — несмотря на это, 8 арш. холста не могут быть обратно превращены в эти вещественные элементы постоянного капитала ткацкого производства до тех пор, пока они не будут проданы, пока они не будут превращены в деньги. Стало быть, непрерывное реальное производство элементов холста, которое все время идет параллельно производству самого холста, еще не может объяснить нам воспроизводство постоянного капитала, пока мы не знаем, откуда берется фонд, необходимый для того, чтобы купить 8 арш. холста, для того, чтобы вернуть им форму денег, самостоятельной меновой стоимости.