Федор Константинов - Объективная диалектика

Мы сознательно привели пример грубой софистики: важность учета игнорируемого существенного фактора в данном случае очевидна. На практике обычно применяются более утонченные софистические приемы. Однако суть их та же. «Искусство» софиста заключается в умении придать ложному выводу кажущуюся фактическую убедительность за счет замалчивания существенного фактора.

Хотя конечные цели, достигаемые с помощью софистики и эклектики, одинаковы, по своей формальной структуре эклектический метод отличается от софистического. Суть его состоит в требовании учитывать в равной мере как существенные, так и второстепенные стороны исследуемого объекта. Если софист зачисляет в разряд «мелочей» фундаментальные стороны объекта, то эклектик ставит «мелочи» на уровень фундаментальных фактов, тем самым низводя существенное до второстепенного.

Так, буржуазные экономисты при анализе жизненного уровня населения капиталистических стран нередко прибегают к приему, суть которого сводится к следующему. Исходят, например, из факта, что в некоторой стране N 1 млн. человек еле сводят концы с концами, тогда как 1000 человек купаются в роскоши. Если экономист, занимаясь подсчетом жизненного уровня населения этой страны, не желает видеть разницы между существенным и второстепенным и приходит к выводу, что средний жизненный уровень населения страны N достаточно высок, то он рассуждает как эклектик. В данном случае компромисс между истиной и заблуждением заключается в том, что оба фактора учитываются как равнозначные. Поэтому вывод экономиста по сути дела неверен.

Данный пример достаточно груб, но общая схема применения эклектического метода остается той же и в более утонченных эклектических приемах. «Искусство» эклектика тоже состоит в том, чтобы придать кажущуюся фактическую обоснованность ложному выводу, но уже не за счет замалчивания существенного фактора, а с помощью хитроумной маскировки различия между фактором существенным и фактором второстепенным.

Как уже отмечалось, реакционные и консервативные классы заинтересованы в различных формах компромисса между истиной и заблуждением с целью маскировки истинного положения вещей. Из сказанного выше ясно, что для достижения объективной истины в обстановке острой классовой борьбы нельзя изолировать исследователя от воздействия на него различных социальных интересов. Но среди множества интересов нужно выявить такой, который способствует раскрытию объективной истины, и сознательно руководствоваться в процессе познания ценностной установкой, определяемой этим интересом. Указанный интерес играет роль орудия, позволяющего устранить вредное влияние на процесс познания реакционных и консервативных интересов. Поэтому для эффективного применения всех описанных в предыдущих параграфах принципов надо руководствоваться принципом партийности [98].

Этот принцип требует последовательного отказа от компромисса между истиной и заблуждением и последовательного раскрытия социальных корней такого компромисса (и отказа от него). Отказ от компромисса между истиной и заблуждением на практике выражается в последовательной борьбе против софистики и эклектики во всех сферах знания и деятельности. Раскрытие же социальных корней как компромисса, так и отказа от него требует выяснения вопроса о том, кому этот компромисс выгоден. Как показал В. И. Ленин в работе «Материализм и эмпириокритицизм», в применении к философии принцип партийности означает последовательный отказ от компромисса между материализмом и идеализмом, между диалектикой и метафизикой и раскрытие обусловленности такого компромисса интересами консервативных и реакционных классов.

Указанный компромисс в разных сферах знания и деятельности проявляется по-разному: в одних сферах он может быть сознательным, в других — бессознательным; его связь с противоречивыми социальными интересами может быть непосредственной (прямой) и опосредованной (косвенной). Как правило, сознательный компромисс, имеющий непосредственную связь с противоречивыми социальными интересами, имеет место в сфере гуманитарного знания. Что касается естественнонаучного знания, то здесь более характерен компромисс бессознательный, связанный с борьбой социальных интересов не непосредственно, а косвенно (через промежуточные звенья, например философию и религию).

Классическим примером компромисса между истиной и заблуждением в сфере естествознания, продиктованного в конечном счете реакционными интересами (потребностью достичь компромисса между наукой и религией), является система мира Тихо де Браге (XVI в.). В то время чтобы «примирить» науку и религию, требовалось установить компромисс между гелиоцентрической системой мира Коперника и геоцентрической системой мира Птолемея. Как известно, христианство использовало геоцентрическую систему мира для обоснования своего мировоззрения. Система же Коперника, вскрыв несостоятельность системы Птолемея, тем самым подрывала устои христианского мировоззрения. Тихо де Браге осуществил «примирение» двух взаимоисключающих систем, сохранив Землю в центре мира, а Солнце движущимся относительно Земли (как у Птолемея), но заставив остальные планеты двигаться относительно Солнца (как у Коперника).

Принцип партийности имеет универсальное значение. Этому утверждению не противоречит то обстоятельство, что в каждую историческую эпоху как в сфере естественных, так и в сфере гуманитарных наук существуют проблемы, не связанные с борьбой социальных интересов ни прямо, ни косвенно (например, в XX в. проблема существования гравитационных волн, Атлантиды и т. п.). Однако связь тех или иных проблем с идеологической борьбой не является неизменной: проблемы, индифферентные к такой борьбе в данный исторический период, могут оказаться весьма тесно связанными с ней в другой период, и наоборот. Поэтому знаменитый афоризм Гоббса относительно того, что если бы аксиомы Евклида затрагивали интересы людей, то они опровергались бы, имеет не только переносный, но и буквальный смысл.

В связи с этим важно обратить внимание на принципиальное различие между марксистским и прагматистским пониманием партийности. Для марксиста партийность и объективность взаимосвязаны и друг от друга неотделимы. Для прагматиста содержание принципа партийности сводится к учету интересов той или иной партии, независимо от того, прогрессивны или реакционны эти интересы и в какой мере они соответствуют требованиям объективной истины. Такая установка является естественным следствием прагматистской концепции истины: «Истинно то, что выгодно». Поэтому прагматист не только не связывает партийность с объективностью, но даже противопоставляет первую последней.