Федор Константинов - Объективная диалектика

Данное разделение причин на источники и движущие силы имеет качественный характер. Если оно объективно отражает различие в функциях непосредственных и опосредованных причин, то оно должно найти отражение и в определенных количественных интерпретациях. Последние в известном отношении могут служить критериями указанного качественного разделения причин на две группы. Количественный и качественный подходы должны находиться в единстве.

Между непосредственными и опосредованными причинами действительно складываются определенные количественные зависимости, которые были исследованы в различных областях знания, особенно в технических науках, в частности в радиотехнике. Эти зависимости носят характер нелинейных отношений, когда действие не равно своему следствию в количественном отношении. Такое причинно-следственное отношение возникает при неравнозначности двух групп причин, состоящей в том, что одни причины (движущие силы) не просто переходят в другие (источники развития), образуя цепь причинных зависимостей, а находятся в более глубокой диалектической взаимозависимости: движущие силы выполняют роль «управляющей» причины по отношению к источнику развития как «делающей» причине. Примером нелинейных отношений в цепи причинных связей является воздействие производственных отношений на функционирование производительных сил.

Подобная несоизмеримость первых причин, послуживших импульсом для действия вторых причин, с общим результатом может привести к неправильным выводам об отсутствии полной детерминированности в цепи событий. К таким выводам пришел, например, М. Бунге, внесший определенный вклад в исследование вопроса о нелинейных отношениях в материальном мире. Он писал, в частности: «Поскольку нелинейность влечет за собой непричинность, мы еще раз убеждаемся, что причинность есть первое приближение, что она является, так сказать, линейным приближением к детерминизму» [356].

Однако нелинейный характер причинных связей нельзя истолковывать в духе неполного детерминизма, так как в сложных системах последовательность событий не исчерпывается превращением одного действия в другое. В них наряду с таким превращением происходит и качественный переход от одного действия к другому. Этот переход обусловлен различием функций причин первого и второго порядка. Первые играют роль управляющей причины, а управление так или иначе связано с информационным воздействием, определяющим направленность течения процессов «делающей» причины.

Переход от объяснения в терминах линейной причинности к объяснению в терминах нелинейной причинности означает углубление познания сложной природы причинности. В известном отношении он связан с переходом от механического детерминизма к диалектическому, раскрывающему внутренние противоречия в самой сложной системе причинности. Эта эволюция причинного объяснения от линейного к нелинейному не может не быть связана с разделением ее на источники и движущие силы, на причины «делающие» и причины «управляющие».

Неравнозначность, разнопорядковость функций источников и движущих сил развития обусловливает по крайней мере двухплановый подход к диалектике взаимодействия непосредственных и опосредованных причин. Рассматривая эти причины с точки зрения понятий первичного и вторичного, определяющего и определяемого, следует источники развития понимать как определяющую сторону, как содержание процесса самодвижения, саморазвития. В то же время, учитывая роль движущих сил как формы процесса самодвижения, саморазвития, необходимо выделить их регулятивный, управляющий характер.

Разделение причин развития объекта или процесса на две группы имеет универсальный характер и важное методологическое значение для любой области познания. Оно позволяет выявить специфику, функции двух групп причин развития, правильно поставить вопрос о природе причинности того или иного явления.

В связи с этим следует отметить, что задолго до обсуждения проблемы источников и движущих сил применительно к социальным процессам эта проблема фактически была поставлена в области эволюционной биологии (дарвинизма). Постановка и решение этой проблемы были вызваны необходимостью выявления определенной субординации во множестве взаимодействующих факторов, обусловливающих эволюционный процесс.

Известно, что одним из факторов эволюции (видообразования) выступает наследственная изменчивость в результате мутаций и рекомбинаций генов в процессе онтогенетического развития особей. Однако современная биология исходит из того, что сама по себе наследственная изменчивость не приводит к эволюционным сдвигам, а, пополняя резервный фонд наследственной изменчивости в популяции, создает необходимые предпосылки для этих сдвигов. В качестве побудительной причины эволюционных преобразований выступает противоречие между сложившейся адаптивной нормой в популяции и аномалией, возникающей в результате мутаций и рекомбинаций генов. Разрешается оно в ходе борьбы за существование и естественного отбора, борьбы, приводящей к образованию новых видов при наличии ряда необходимых условий (неоднородность особей, изоляция и т. п.). Когда говорят о борьбе за существование и естественном отборе как главной движущей силе эволюции [357], то имеют в виду прежде всего указанный аспект проблемы (разрешения противоречия между адаптивной нормой и аномалией путем видообразования). Сам естественный отбор не вызывает наследственной изменчивости, он лишь накапливает ее, придавая ненаправленному процессу изменчивости определенную направленность. «Естественный отбор является единственным и достаточным направляющим эволюцию элементарным фактором; его действие всегда векторизовано» [358].

Таким образом, и в случае развития производительных сил, и в случае эволюции (видообразования) понятие «источник» характеризует действие внутренних факторов, стимулирующих процесс самодвижения. «Движущие силы» направляют эти изменения в определенное русло, «канализируют» их, превращая тем самым первоначальное самодвижение в подлинное саморазвитие. Соотношение между источниками и движущими силами таково, что первые создают реальную возможность (или возможности) развития как процесса, имеющего направленность, а вторые превращают эту возможность в действительность.

То обстоятельство, что удается выявить определенные глубокие структурные аналогии между действием и проявлением действия источников и движущих сил в развитии биологических и социальных систем, является еще одним свидетельством в пользу того, что проблема различения источников и движущих сил имеет не узколокальное, а философское значение. Разработка этой проблемы несомненно должна способствовать углубленному и более конкретному исследованию такого важного аспекта диалектико-материалистической теории развития, как механизм процессов развития, и в частности конкретизации неопределенного понятия «факторы развития».