Федор Константинов - Субъективная диалектика

С диалектико-материалистической точки зрения объективное существование вещей устанавливается посредством опыта в ходе практической деятельности. Именно практика позволяет в конечном счете отделять истинное от ложного, объективное от субъективного. Описания, которые не соответствуют реальному существованию описываемого, вообще не содержат знания. Эмпирические знания можно разделить на две группы — феноменальные и объектные знания, которые различаются между собой как по способу формирования, так и по познавательному значению.

Феноменальные знания дают описание действительности, отраженной в опыте человечества. Поскольку последний не существует вне опыта отдельных индивидов, то и воспроизведение действительности в форме феноменального знания осуществляется в образах непосредственного восприятия объективного мира (этими индивидами) с выделением в них общезначимого. Это возможно в результате тождества нервно-физиологической и психической организации людей, сходства категориальной структуры их мышления, которое объясняется тем, что в основе данной структуры лежит объективная логика развития практической деятельности людей, обусловленной всей совокупностью их связей и отношений.

К феноменальным знаниям относятся прежде всего суждения, описывающие свойства вещей (цвет, запах, вкус и т. п.). Ощущения, возникающие в разных органах чувств, как и отражаемые ими свойства вещей, качественно разнородны: нельзя обонять звук, видеть запах, слышать шероховатость поверхности предмета и т. п. Знания такого рода фиксируют то общее, что свойственно всем отдельным восприятиям определенной вещи при различных условиях ее наблюдения. Обобщение подобных эмпирических суждений осуществляется с помощью абстракции отождествления, которая состоит в следующем: воспринимая по-разному в различных условиях белый цвет снега, мы высказываем суждение «Снег белый». В нем термин «белый» («белый цвет») означает не какой-то усредненный нашим наглядным воображением белый цвет (снега, мела, сахара и других белых предметов) в качестве «белого цвета как такового», а любой оттенок белого цвета, т. е. это обобщенное обозначение всех оттенков белого, воплощающих данный цвет как таковой. Здесь общее предстает как внешнее общее, как сходное, но отнюдь не как совпадающее с упомянутым усредненным представлением, которое может быть представлением лишь одного из оттенков белого цвета.

Мы лишены возможности видеть снег так, как видят его другие. Однако мы убеждены, что в силу принципиального сходства нервной системы всех людей цветовое ощущение в восприятии снега у других такое же, как у нас. Оно отличается, быть может, оттенком, но это есть ощущение, скажем, не зеленого, а именно белого цвета. Поэтому для всякого человека с нормальным зрением высказывание «Снег белый» имеет объективное, хотя и феноменальное, содержание.

Такие свойства вещей, как цвет, запах и т. п., являются столь же объективными, сколь и следствия воздействия этих вещей друг на друга. Солнечный свет нагревает землю и воздух, обесцвечивает окрашенные ткани, производит фотоэлектрический эффект, оказывает давление на освещаемую поверхность тела и т. п., а также вызывает у человека вполне определенные зрительные ощущения. Во всех этих случаях проявляются собственные свойства света как потока фотонов. Поэтому зрительные ощущения так же адекватно характеризуют свет, а при его посредстве — и отражательные свойства поверхности освещаемых тел, как и любое другое его действие (тепловое, химическое, электрическое, механическое). Это происходит потому, что человек с его нервной системой — такая же реальная часть природы, как и молекулы воздуха или камни, химический краситель, электроны, поверхностный слой вещества тела и т. д. Различие заключается в том, что при восприятии одних (феноменальное знание) больше сказывается специфика, состояние наших органов чувств, психики, сознания, а других (объектное знание) — меньше. Но в любом случае сами свойства вещей объективны, а потому и содержание наших восприятий их также объективно. Таким образом, состояние, специфика наших органов чувств, психики, сознания накладывают определенный отпечаток на восприятия различных свойств объектов, но следует подчеркнуть, что это касается лишь формы наших восприятий, а не их содержания.

В опыте многообразие свойств вещи объединяется в единый образ — восприятие вещи, которое отнюдь не является механической суммой ощущений различных свойств. Это отмечал Ф.Энгельс, подчеркивая, что при всей абсолютности, разнородности впечатлений, доставляемых различными органами чувств, лежащие в их основе объективные свойства вещей различаются не абсолютно и что «объяснить эти различные, доступные лишь различным органам чувств свойства, привести их во внутреннюю связь между собой как раз и является задачей науки, которая до сих пор не жаловалась на то, что мы не имеем, вместо пяти специальных чувств, одного общего чувства или что мы не способны видеть либо слышать запахов и вкусов» [168] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 548. .

Существенную роль в этих процессах играет интеллектуальная интуиция. Рассматривая некоторое тело с различных сторон, мы можем заключить, что оно является шаром. Здесь нет формального вывода, нет и содержательной дедукции, основанной на геометрии. Заключение о шарообразности тела невозможно сделать и на основе абстракции отождествления, которая в данном случае может привести лишь к суждению о том, что каждое восприятие тела включало восприятие ограниченной сферической поверхности (приближающейся к полусфере). Вместе с тем движение от отдельных восприятий к заключению о шарообразности тела не иррационально, ибо предполагает определенное размышление, осуществляемое на основе наглядного пространственного воображения, которое и можно назвать интеллектуальной интуицией.

Во многих случаях феноменальные знания возникают в результате многократного повторения актов наблюдения, эксперимента, процедуры измерения какого-либо параметра изучаемого явления. При надлежащем числе и качестве обрабатываемых математическими методами данных можно получить вполне точное значение измеряемого параметра явления, не говоря уже о возможности совершенно точного определения числа каких-нибудь объектов в заданных границах. На этом этапе эмпирического познания используются и такие формы индуктивных выводов, как индукция через обобщение эмпирических суждений, описывающих результаты целенаправленных наблюдений, индукция установления причинных связей и функциональных зависимостей.

Однако значение этих или иных форм вероятностных умозаключений ограниченно. Разные по содержанию индуктивные выводы, даже имея совершенно одинаковую логическую структуру, могут сильно различаться по степени вероятности того, что заключение будет истинным; степень вероятности зависит исключительно от существенности содержания посылок и правильности заключения. Это доказывает бесперспективность попыток разработать индуктивную логику как исчисление степени «правдоподобия» (возможной истинности) заключения: такие оценки не поддаются формализации, а сами попытки разработки индуктивной логики подобного рода основаны на стремлении включить в компетенцию формальной логики содержательный аспект познания, входящий в предмет не формальной, а содержательной логики, каковой в марксистской философии является диалектическая логика.