Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.2

[643] В той же главе 15-й — «Налоги на прибыль» — Рикардо говорит:

«В одной из предыдущих частей этой работы мы уже рассматривали то влияние, которое оказывает на цены товаров разделение капитала на основной и оборотный, или, точнее, на долговечный и преходящий капитал. Мы показали, что два фабриканта могут применять совершенно одинаковую сумму капитала и могут получать с него совершенно одинаковую сумму прибыли, но что они будут продавать своя товары за весьма различные суммы денег, в зависимости от того, быстро или медленно потребляются и воспроизводятся применяемые ими капиталы. Один из них может продавать свои товары за 4000 ф. ст., а другой — за 10000 ф. ст., хотя каждый из них применяет капитал в 10000 ф. ст. и получает 20 % прибыли, т. е. 2000 ф. ст. Капитал одного может состоять, например, из 2000 ф. ст. оборотного капитала, который должен быть воспроизведен, и из 8000 ф. ст. основного — в зданиях и машинах; напротив, капитал второго может состоять из 8000 ф. ст. оборотного капитала и всего лишь из 2000 основного капитала — в машинах и зданиях. Если бы теперь каждый из этих капиталистов был обложен налогом, составляющим 10 % его дохода, или 200 ф. ст., то один для получения общей нормы прибыли должен был бы повысить цену своих товаров с 10000 ф. ст. до 10200 ф. ст.; другой тоже должен был бы повысить цену своих товаров с 4000 ф. ст. до 4200 ф. ст. До введения налога товары, продаваемые одним из этих фабрикантов, стоили в 2 1/ 2раза дороже, чем товары другого; после введения налога они будут дороже в 2,42 раза. Товары одного рода повысились в цене на 2 %, а товары другого рода — на 5 %. Следовательно, налог на доход, если деньги сохраняют свою прежнюю стоимость, изменил бы относительные цены и стоимость товаров» (стр. 234–235) [Русский перевод, том I, стр. 174].

В этом последнем «и» — «цены и стоимость» — и содержится ошибка. Такое изменение цен доказывало бы только — совершенно так же, как и в случае с неодинаковым делением капитала на основной и оборотный, — что для того, чтобы установилась общая норма прибыли, определяемые, регулируемые ею цены, или цены издержек, должны быть весьма отличны от стоимостей товаров, а эта важнейшая точка зрения для Рикардо совершенно не существует.

В той же главе Рикардо говорит:

«Если бы в стране не было налогов и при этом деньги упали бы в стоимости, то их изобилие на каждом рынке» {здесь у Рикардо смехотворное представление, будто падение стоимости денег должно сопровождаться их изобилием на каждом рынке} [644] «оказало бы одинаковое действие на каждый товар. Если бы мясо повысилось в цене на 20 %, то хлеб, пиво, обувь, труд и всякий другой товар тоже повысились бы в цене на 20 %. Это необходимо должно произойти, чтобы обеспечить одинаковую норму прибыли во всех отраслях производства. Но иначе обстоит дело, когда какой-нибудь из этих товаров обложен налогом; если бы в этом случае цены на все товары повысились пропорционально падению стоимости денег, то прибыли оказались бы неодинаковыми; для товаров, обложенных налогами, прибыли поднялись бы выше общего уровня, и капитал стал бы переходить из одной отрасли в другую, пока не восстановилось бы равновесие прибылей, а это могло бы произойти только после изменения относительных цен» (стр. 236–237) [Русский перевод, том I, стр. 175].

И это равновесие прибылей устанавливается вообще тем путем, что относительные стоимости, действительные стоимости товаров подвергаются изменению и так приспосабливаются друг к другу, что соответствуют не своей действительной стоимости, а той средней прибыли, которую они должны приносить.

В главе 17-й — «Налоги на другие товары, кроме сырых продуктов» — Рикардо говорит:

«Г-н Бьюкенен полагает, что хлеб и сырые продукты продаются по монопольной цене, потому что они дают ренту. Он исходит из предположения, что все товары, дающие ренту, должны продаваться по монопольной цене; и отсюда он делает тот вывод, что все налоги на сырые продукты падают на земельного собственника, а не на потребителя. «Так как на цену хлеба, который всегда дает ренту, — говорит Бьюкенен, — ни в каком отношении не влияют издержки его производства, то эти издержки должны оплачиваться за счет ренты; когда они повышаются или падают, следствием этого является, таким образом, не повышение или понижение цены, а повышение или понижение ренты. С этой точки зрения все налоги на сельскохозяйственных рабочих, на лошадей или на земледельческие орудия являются, в действительности, налогами на землю, бремя которых ложится на фермера в продолжение всего срока аренды, а затем, при возобновлении арендного договора, — на земельного собственника. Подобным же образом все усовершенствованные сельскохозяйственные орудия, дающие фермеру возможность сократить издержки производства, — например молотилки и жатвенные машины, а также все то, что облегчает фермеру сообщение с рынком, как, например, хорошие дороги, каналы и мосты, — все это, хотя и уменьшает действительные издержки производства хлеба, но не уменьшает его рыночной цены. Следовательно, все, что сберегается путем этих усовершенствований, достается земельному собственнику как часть его ренты».

Очевидно» (говорит Рикардо), «что если мы признаем правильной основу, на которой г-н Бьюкенен строит свою аргументацию, а именно, что цена хлеба всегда дает ренту, то отсюда, конечно, получатся все те выводы, которые он отстаивает» (стр. 292–293) [Русский перевод, том I, стр. 208–209].

Это отнюдь не очевидно. Свою аргументацию Бьюкенен основывает не на том, что всякий хлеб дает ренту, а на том, что всякий хлеб, дающий ренту, продается по монопольной цене и что монопольная цена в том смысле, в каком ее понимает А. Смит, а также и Рикардо, означает «наивысшую цену, по которой потребители согласны покупать товар» [103].

Но это как раз и неверно. Хлеб, который дает ренту (оставляя в стороне дифференциальную ренту), продается не по монопольной цене в том смысле, в каком об этом говорит Бью-кенен. Хлеб продается по монопольной цене лишь постольку, поскольку он продается выше своей цены издержек, по своей стоимости. Его цена определяется количеством овеществленного в нем труда, а не издержками его производства, а рента есть избыток стоимости над ценой издержек и, следовательно, определяется последней: рента тем больше, чем меньше цена издержек по отношению к стоимости, и тем меньше, чем больше цена издержек по отношению к стоимости. Все улучшения понижают стоимость хлеба, потому что они уменьшают требующееся для его производства количество труда. Но приводят ли они к падению ренты, это зависит от различных обстоятельств. Если хлеб дешевеет и вследствие этого падает заработная плата, то норма прибавочной стоимости повышается. В этом случае упали бы, далее, издержки арендатора на семена, на корм для скота и т. п. В связи с этим повысилась бы норма прибыли во всех других, неземледельческих, отраслях производства, а потому также и в земледелии. В неземледельческих отраслях производства относительные массы непосредственного и накопленного труда остались бы неизменными; число рабочих осталось бы прежним (по отношению к постоянному капиталу), но стоимость переменного капитала понизилась бы, и, следовательно, прибавочная стоимость [645] повысилась бы, а значит, повысилась бы и норма прибыли. Вследствие этого прибавочная стоимость и норма прибыли повысились бы и в земледелии. Рента здесь падает, потому что повышается норма прибыли. Хлеб становится дешевле, но его цена издержек возрастает. Поэтому разность между его стоимостью и его ценой издержек уменьшается.