Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.2

Выше Смит делает верное общее замечание:

«Равенство в общей сумме выгод и невыгод различных видов применения труда и капитала может иметь место только в тех областях деятельности, которые составляют единственную или главную работу тех, кто занимается ими» (стр. 240) [Русский перевод, том I, стр. 105].

Впрочем, эта мысль уже неплохо развита Стюартом, особенно относительно заработной платы в сельском хозяйстве — с того момента, как только «люди начинают ценить время» [78].

[558] Относительно накопления городского капитала в средние века Смит очень правильно замечает в этой главе, что оно было обусловлено главным образом эксплуатацией деревни (как купцами, так и ремесленниками). (Сюда присоединились. ростовщики, а также уже и haute finance {62} ; одним словом, торговцы деньгами.)

«Каждый класс торгово-промышленного населения города» (внутри городов с цеховым строем) «в результате этих регламентации оказывался, конечно, вынужденным платить за товары, которые ему приходилось покупать в городе у торговцев и ремесленников других классов, несколько дороже, чем в том случае, если бы таких регламентации не существовало. Но зато он имел возможность продавать свои собственные товары настолько же дороже, и в силу этого он выигрывал столько же, сколько и терял. В сделках между отдельными классами внутри города ни один из них ничего не терял от этих регламентации. Но в сделках с деревней псе они получали большую выгоду, а ведь именно в сделках этого последнего рода и состоит та торговля, какою держатся и богатеют города. Всякий город получает все свое продовольствие и все сырье для своей промышленности из деревни. Платит он за них главным образом двумя способами: во-первых, тем, что возвращает деревне часть этого сырья в переработанном виде, — в этом случае цена сырья увеличивается на сумму заработной платы рабочих и прибылей их хозяев, или непосредственных нанимателей; во-вторых, тем, что город отправляет в деревню продукт — как в виде сырья, так и в переработанном виде, привезен ли этот продукт из других стран или же из отдаленных местностей той же страны, причем в этом случае первоначальная цена данных товаров увеличивается опять-таки на сумму заработной платы перевозчиков или матросов и прибыли тех купцов, которые нанимают их. Выручка, получаемая от первой отрасли торговли, составляет всю выгоду, которую город извлекает из своей промышленности. Выручка от второй отрасли составляет всю выгоду, которую дает городу его внутренняя и внешняя торговля. Заработные платы рабочих и прибыли тех, кто этих рабочих нанимает, составляют в совокупности всю выручку, получаемую в той и другой отрасли. Таким образом, все регламентации, имеющие целью повысить эти заработные платы и эти прибыли выше их естественного уровня, действуют в том направлении, чтобы дать городу возможность при помощи меньшего количества своего труда покупать продукт большего количества труда, выполняемого деревней».

{В последней фразе Смит, следовательно, возвращается к правильному определению стоимости. Она находится на стр. 259 [Русский перевод, том I, стр. 113]. Стоимость определяется количеством труда. Это следует привести в качестве примера при рассмотрении сми-товской трактовки прибавочной стоимости. Если цены товаров, которыми обмениваются город и деревня, таковы, что они представляют равные количества труда, то они равны их стоимостям. Следовательно, прибыль и заработная плата, имеющие место у той и другой стороны, не могут определять эти стоимости, — наоборот, разделение этих стоимостей определяет прибыль и заработную плату. Поэтому Смит и находит, что город, который меньшее количество труда обменивает на большее количество труда деревни, извлекает в своих отношениях с деревней избыточную прибыль и избыточную заработную плату. Этого не было бы в том случае, если бы город не продавал свои товары деревне выше их стоимости. В этом последнем случае «прибыль и заработная плата» не поднимались бы «выше их естественного уровня». Следовательно, если прибыль и заработная плата находятся на «их естественном уровне», то не они определяют стоимость товаров, а, наоборот, сами они определяются ею. Тогда прибыль и заработная плата могут возникнуть лишь из разделения данной, им предпосланной стоимости товара; но эта стоимость не может определяться ими, не может выводиться из — ей самой предпосланных — прибыли и заработной платы.}

«Эти регламентации ставят купцов и ремесленников города в преимущественное положение по отношению к земельным собственникам, фермерам и рабочим в деревне и разрушают то естественное равенство, которое при отсутствии таких регламентации существовало бы в торговле между городом и деревней. Весь годовой продукт труда данного общества ежегодно делится между этими двумя различными частями населения. В результате этих» (городских) «регламентации жители городов получают более значительную часть продукта, чем получали бы при отсутствии регламентации, а на долю жителей деревень достается менее значительная часть. Цена, которую фактически уплачивает город за ежегодно ввозимые им продовольствие и сырье, это — та масса промышленных изделий и других товаров, которую город ежегодно вывозит. Чем дороже продаются последние, тем дешевле покупаются первые. Промысловая деятельность города становится в результате этого более выгодной, а промысловая деятельность деревни — менее выгодной» (стр. 258–260) [Русский перс-вод, том I, стр. 112–113].

Итак, согласно трактовке вопроса у самого Смита, если бы городские и деревенские товары продавались пропорционально количеству труда, которое они соответственно содержат, то они продавались бы по своим стоимостям, и, стало быть, прибыль и заработная плата, имеющие место у той и другой стороны, не могли бы определять этих стоимостей, а, наоборот, они определялись бы стоимостями товаров. Выравнивание прибылей, различных вследствие различного органического строения капиталов, нас здесь не касается; ибо оно не только не создает различия прибылей, но, наоборот, сводит прибыли к одинаковой норме.

[559] «Жители города, будучи собраны в одном месте, могут легко общаться и вступать в соглашения друг с другом. Поэтому даже самые незначительные промыслы, существовавшие в городах, почти везде были организованы в цехи…» (стр. 261) (Русский перевод, том I, стр. 113]. «Жители деревни, живущие разбросанно и на большом расстоянии друг от друга, не могут так легко объединяться в союзы. Они не только никогда не образовывали цехов, но даже и дух цеховщины никогда не господствовал среди них. Никогда не признавалось необходимым устанавливать ученичество для допущения к занятию земледелием, этим основным промыслом деревни» (стр. 262) [Русский перевод, том I, стр. 114].