Эмиль Бутру - Наука и религия в современной философии

Наука не только не в состоянии заместить собою религию, она не в состоянии обойтись без той субъективной реальности, на которой основывается эта последняя. Было бы чисто схоластическим реализмом воображать, что объективное и безличное могут себе довлеть отдельно от того субъективного, из которого они извлечены. Между субъективным и объективным нет в действительности той границы, которая оправдывала бы с философской точки зрения разделения, изобретаемые здесь наукой. Непрерывность есть основной закон природы. И наши якобы безличные понятия постоянно должны оживляться соприкосновением с реальностью, т. е. с субъективностью, чтобы не выродиться в инертные догмы, стесняющие развитие науки. Личное по сравнению с безличным отнюдь не есть какой-то первичный хаос, от которого ничего не останется, когда всякая вещь будет поставлена на свое место. Это бесконечно богатая и постоянно возобновляющаяся почва, из которой наука неустанно черпает новые силы, раз она не хочет выродиться в бесплодную рутину.

В таком виде представляются отношение между религией и наукой, если мы их противопоставляем одну другой. Но, строго говоря, самое это противопоставление является результатом совершенно искусственного определение как науки, так и религии. С одной стороны науку отождествляют с науками физическими. С другой стороны религию сводят к догматам, которые ее символизируют. Но если наука есть прежде всего познание фактов и познание данного, то наука психологическая имеет такие же права на существование, как и наука физическая, и нет решительно никакого основание навязывать первой специфические признаки второй, И если религия по существу своему есть опыт, нечто испытываемое и переживаемое, то ничто не заставляет a priori противополагать ее науке, которая в свою очередь стремится быть известным истолкованием опыта.

И мы находим кроме того, что один и тот же факт — непрерывный переход сознательного я в я подсознательное — с одной стороны констатируется психологами, с другой стороны прекрасно уясняет нам все то, что есть существенного в религиозном опыте. Таким образом связь сознательного и подсознательного и образует соединительное звено между религией и наукой. Здесь мы действительно открываем общую отправную точку как для научной, так и для религиозной деятельности: религия стремится обогатить сознательное посредством подсознательного, наука хочет проявление подсознательного свести к формам и канонам сознательного.

Основные положения теолога и тот общий метод, которым он пользуется, устанавливая религиозные верования, находят себе оправдание в самой науке, понимаемой таким образом.

Теолог утверждает, что человек находится в связи с чем то отличным от него и большим, чем он сам. Но для сознание подсознательное отлично от сознательного, и ничто не препятствует психологии допустить, что в подсознательной области душа человеческая общается с иными существами, которые, быть может, больше ее.

Теолог отстаивает реальность существ, которые представляются данными в религиозном опыте. Верование его аналогично верованию ученого, который допускает существование перманентного мира форм и законов, как гарантию, обеспечивающую для всех и навсегда возможность однородного восприятия.

Обратимся, наконец, к великим религиозным концепциям, вокруг которых кристаллизуются системы теологии. Концепции эти построены совершенно таким же образом, как и те принципы, из которых выводятся научные теории. Это гипотезы, приспособленные к тому, чтобы группировать факты и выражать отношение в формах наиболее удобных для интеллекта и воображения. В данном случае наука может упрекнуть религию лишь в том, что последняя подражает ее приемам.

Но тут необходима одна оговорка, о которой никогда не должен забывать теолог. Теории и символы, созданные воображением, не составляют сущности религии: они имеют своей задачей перевести религию на человеческий язык. Но очевидно науки сами составляют часть этого языка и притом часть, все более и более растущую. Поэтому формулировки религиозных догматов должны непрестанно изменяться, согласуясь с существенными выводами наук, подобно тому как эти последние в своих основных гипотезах эволюционируют вместе с развитием человеческого опыта в целом и вместе с прогрессом разума, живого свидетеля этого опыта.

Одним словом, по Вильяму Джемсу религиозный опыт является столь же полезным и столь же подлинным, как и опыт научный. Он даже более непосредственен, конкретен, обширен и глубок. Мало того, он предполагается научным опытом, и в настоящее время, благодаря психологической теории подсознательного, получает точку опоры в самой науке.

Он развивается таким же способом, как и наука и находится в гармонии с этой последней. Нет таким образом никакого основание предполагать, что он принадлежит к числу пережитков прошлаго: он несомненно связан с самым существом человеческой природы.

Это учение не есть логическая конструкция, построенная из материалов, взятых там и сям, выкроенных так, чтобы они плотно приходились друг к другу, и собранных иавне по определенному плану. Скорее оно представляет из себя самую религиозную жизнь, схваченную, насколько это возможно, во всей ее многосложной данности и освященную благожелательным и проницательным умом. Отсюда этот своеобразный характер трудов Вильяма Джемса: ожидая увидеть в них автора, мы встречаем человека.

Несмотря на все богатство и подвижность этой доктрины, в ней можно все же указать некоторый центральный пункт и, как бы, фокус, из которого свет изливается во все стороны, освещая целое. Такой центр представляет теория поля сознания, как основы психологии. Применить эту теорию к религии и при помощи ее включить религиозные явление в нормальную жизнь человека, — вот та задача, которую поставил перед собой Вильям Джемс.

С этой точки зрение он устанавливает, что религия есть по существу своему опыт, т. е. нечто испытываемое и переживаемое нами: это впервые возникшее или восстановленное чувство согласия человека с самим собою, — согласие данного человека с человеком идеальным; это в то же время общение человека с существом большим, чем он, с существом, которое создает упомянутое согласие и проявляет себя, как неисчерпаемый источник энергии, и могущества. В религиозной душе это двойное чувство становится средоточием всякой сознательной жизни.

Благодаря этому религия есть в самой основе своей нечто реальное и личное. Религия в себе, единая и неподвижная, представляет пустую схоластическую абстракцию. Религия существует лишь в религиозных душах, лишь в религиозных переживаниях, и потому имеется столько же религий, сколько индивидуумов. Не даром Вильям Джемс озаглавил свой труд: Thе varieties, „Разновидности“ религиозного опыта.