Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.3

Мы видели, как ребячески слаб, тривиален и бессодержателен Мальтус там, где он, опираясь на слабую сторону воззрений А. Смита, пытается построить контртеорию в противовес той теории, которую построил Рикардо, опираясь на сильную сторону воззрений А. Смита. Едва ли можно встретить более комические потуги немощности, чем сочинение Мальтуса о стоимости. Но лишь только он переходит к практическим выводам и тем самым снова вступает в ту область, в которой он подвизался как своего рода экономический Абрагам а Санта Клара [20]. он оказывается вполне в своей стихии. Однако он и здесь не изменяет своей натуре прирожденного плагиатора. Кто с первого взгляда поверил бы, что «Principles of Political Economy» Мальтуса представляют собой лишь мальтузианизированный перевод книги Сисмонди «Nouveaux Principes d'economie politique»? И все же это так. Книга Сисмонди появилась в 1819 году. Год спустя увидела свет Мальтусова английская карикатура этой книги. Как раньше у Таунсенда и Андерсона, так теперь у Сисмонди Мальтус снова нашел теоретическую точку опоры для одного из своих многословных экономических памфлетов, причем ему наряду с этим пригодились еще и почерпнутые из рикардовских «Principles» новые теории.

[774] Если, выступая против Рикардо, Мальтус боролся с той тенденцией капиталистического производства, которая является революционной по отношению к старому обществу, то у Сисмонди он с непогрешимым поповским инстинктом заимствовал только то, что реакционно по отношению к капиталистическому производству, по отношению к современному буржуазному обществу.

Я исключаю здесь Сисмонди из моего исторического обзора, потому что критика его взглядов относится к той части, которой я смогу заняться только после этого моего сочинения, — к рассмотрению реального движения капитала (конкуренция и кредит).

Что Мальтус приспособил к своим целям взгляды Сисмонди, видно уже из заголовка одной главы его «Principles of Political Economy». Она называется так:

«Необходимость соединения производительных сил со средствами распределения для обеспечения непрерывного роста богатства» ([2nd edition] стр. 361).

[Там сказано:]

«Одни лишь производительные силы еще не обеспечивают создания соответствующей степени богатства. Необходимо еще кое-что другое, чтобы в полной мере привести эти силы в действие. Это другое есть действительный и не встречающий препятствия спрос на все, что производится. И больше всего содействует, по-видимому, достижению этой цели такое распределение продуктов и такое приспособление этих продуктов к потребностям тех, кто их потребляет, при котором меновая стоимость всей массы продуктов постоянно увеличивается» («Principles of Political Economy», 2nd edition, стр. 361).

Далее, в таком же сисмондистском и антирикардовском духе написано следующее место:

«Богатство страны зависит, с одной стороны, от количества продуктов, получаемых благодаря ее труду, а с другой стороны, от такого приспособления этого количества к потребностям и покупательной способности наличного населения, которое, как можно думать на основании расчетов, должно придать этому количеству продуктов стоимость. Нет более достоверного положения, чем то, что богатство не определяется одним только из этих факторов» (цит. соч., стр. 301). «Но, быть может, теснее всего богатство и стоимость связаны тем обстоятельством, что стоимость необходима для производства богатства» (там же).

Это специально направлено против Рикардо, против 20-й главы его сочинения, озаглавленной «Стоимость и богатство, их отличительные свойства». Рикардо говорит там, в частности, следующее:

«Итак, стоимость существенно отличается от богатства, ибо она зависит не от изобилия, а от трудности или легкости производства» (Ricardo. Principles, 3rd edition, стр. 320) [Русский перевод: Рикардо, Давид. Сочинения, том I. Москва, 1955, стр. 226].

{Впрочем, стоимость может увеличиваться также и при увеличении «легкости производства». Предположим, что в какой-либо стране население возрастает с 1 миллиона человек до 6 миллионов. Один миллион работал по 12 часов в день. 6 миллионов так развили производительные силы, что каждый производит за 6 часов столько, сколько раньше производилось за 12 часов. Тогда, согласно собственному взгляду Рикардо, богатство увеличилось бы в шесть раз, а стоимость увеличилась бы в три раза.}

«Богатство не зависит от стоимости. Человек богат или беден в зависимости от изобилия предметов необходимости и роскоши, которыми он может располагать… Только в результате смешения понятий стоимости и богатства, или благосостояния, можно было прийти к утверждению, что богатство может быть увеличено путем уменьшения количества товаров, т. е. предметов необходимости, комфорта и удовольствия. Если бы мерой богатства была стоимость, тогда этого нельзя было бы отрицать, так как стоимость товаров возрастает вследствие их редкости; но… если богатство заключается в предметах необходимости и роскоши, то оно не может быть увеличено путем уменьшения их количества» (там же, стр. 323–324) (Русский перевод, том I, стр. 228].

Другими словами, Рикардо здесь говорит: богатство состоит только из потребительных стоимостей. Он превращает буржуазное производство просто-напросто в производство ради потребительной стоимости: весьма недурное представление о таком способе производства, в котором господствует меновая стоимость. Специфическую форму буржуазного богатства он рассматривает как нечто лишь формальное, не затрагивающее содержания этого богатства. Поэтому он и отрицает те противоречия буржуазного производства, которые бурно прорываются наружу в кризисах. Отсюда его совершенно неправильное понимание денег. По той же причине при рассмотрении процесса производства капитала он совершенно не принимает во внимание процесс обращения, поскольку последний включает в себя метаморфоз товаров, необходимость превращения капитала в деньги. Во всяком случае никто не выяснил лучше и определеннее, чем сам Рикардо, что буржуазное производство не является производством богатства для производителей (как он неоднократно называет рабочих) [21], что, следовательно, производство буржуазного богатства отнюдь не есть производство «изобилия», предметов необходимости и роскоши для людей, которые их производят, — а между тем дело должно было бы обстоять именно так, если бы производство являлось лишь средством для удовлетворения потребностей производителей, таким производством, в котором господствовала бы только потребительная стоимость. Однако тот же Рикардо говорит:

«Если бы мы жили в одном из параллелограммов г-на Оуэна [22]и пользовались всеми нашими продуктами сообща, то никто не мог бы страдать от их изобилия; но пока общество устроено так, как оно устроено в настоящее время, изобилие часто будет вредным для производителей, а недостаток — благодетельным для них» («On Protection to Agriculture», 4th edition, London, 1822, стр. 21) [Русский перевод: Рикардо, Давид. Сочинения, том III. Москва, 1955, стр. 53].