Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.3

Фраза о том, что заработная плата зависит от существующего в данный момент капитала и что быстрое накопление капитала является поэтому единственным средством, могущим вызвать повышение заработной платы, сводится к нижеследующему.

С одной стороны, если отвлечься от той формы, в какой условия труда выступают как капитал, мы здесь имеем тавтологию: от производительности труда, выполняемого определенным числом рабочих, зависит то, как быстро может увеличиваться это число без ухудшения условий их жизни. Чем больше они производят сырья, орудий труда и жизненных средств, тем больше средств они имеют не только для того, чтобы воспитывать своих детей, пока те еще не могут работать сами, но и для того, чтобы реализовывать труд вновь подрастающего поколения и таким образом делать прирост населения и прирост производства тождественными друг другу и даже развивать производство в еще большей степени, чем растет население, так как с ростом населения растет искусство рабочего, растет разделение труда, растет возможность применения машин, растет постоянный капитал, — короче, растет производительность труда.

Если рост населения зависит от производительности труда, то производительность труда зависит от роста населения. Здесь имеет место взаимодействие. Но, выражаясь капиталистически, это означает, что жизненные средства рабочего населения зависят от производительности капитала, от того, что возможно большая часть продукта рабочих противостоит им как то, что распоряжается их трудом. Рикардо сам правильно выражает это — я имею в виду тавтологию, — ставя заработную плату в зависимость от производительности капитала, а последнюю от производительности труда {86} .

Что труд зависит от роста капитала, означает, стало быть, не что иное, как, с одной стороны, ту тавтологию, что [854] прирост жизненных средств населения и средств для применения его труда зависит от производительности его собственного труда, и, во-вторых, выражая это капиталистически, — что труд зависит от того, что его собственный продукт противостоит ему как чужая собственность, а потому и его собственная производительность противостоит ему как производительность той вещи, которую он создает.

Практически это означает, что рабочий должен присваивать себе возможно меньшую часть своего продукта, чтобы возможно большая часть его продукта противостояла ему как капитал; он должен возможно больше уступать безвозмездно капиталисту, чтобы возможно больше возрастали средства последнего для покупки вновь труда рабочего на то, что у рабочего было отнято безвозмездно. В этом случае возможна такая ситуация, что, если капиталист заставил рабочего очень много работать даром, он потом, в обмен на это полученное им без эквивалента, заставляет его работать даром несколько меньше. Однако так как такой результат препятствует как раз тому, что является целью стремлений, т. е. возможно более быстрому накоплению капитала, то рабочий должен жить в таких условиях, что это уменьшение его бесплатной работы снова прекращается вследствие увеличения рабочего населения, будь то относительного, в результате введения машин, или абсолютного, в результате учащающихся браков. (Это — то же самое взаимоотношение, которое высмеивают рикардианцы, когда мальтузианцы проповедуют его в качестве взаимоотношения между земельными собственниками и капиталистами.) Рабочие должны бесплатно отдавать капиталу возможно большую часть своего продукта, чтобы при более благоприятных условиях купить себе обратно на свой новый труд часть отданного таким путем продукта. Но так как этот благоприятный поворот вместе с тем уничтожает условие благоприятного поворота, то он может быть лишь временным явлением и должен снова превратиться в свою собственную противоположность.

В-третьих. То, что имеет силу относительно превращения предметов необходимости в предметы роскоши посредством внешней торговли, имеет силу вообще относительно производства предметов роскоши, для неограниченного разнообразия и умножения которых внешняя торговля является, однако, действительно немаловажным условием. Хотя рабочие, занятые в производстве предметов роскоши, производят капитал для своего хозяина, но их продукт не может in natura {87} превратиться снова в капитал — ни в постоянный, ни в переменный.

Если не считать ту часть предметов роскоши, которая отправляется за границу для обмена на предметы необходимости, целиком или частично входящие в переменный капитал, то предметы роскоши представляют один лишь прибавочный труд, и притом прибавочный труд непосредственно в той форме прибавочного продукта, в которой он потребляется, как доход, богатыми. Предметы роскоши представляют, правда, прибавочный труд не одних только тех рабочих, которые их производят. Последние, напротив, выполняют в среднем столько же прибавочного труда, как и рабочие в других отраслях производства. Но подобно тому как любую 1/ 3продукта, содержащего в себе 1/ 3прибавочного труда, я могу рассматривать как воплощение этого прибавочного труда, а остальные 2/ 3продукта — как воспроизводство авансированного капитала, так и прибавочный труд производителей предметов необходимости, образующий заработную плату для производителей предметов роскоши, может быть представлен как необходимый труд рабочего класса, взятого в целом. Его прибавочный труд представлен: 1) в той части предметов необходимости, которая потребляется капиталистами и их прихлебателями; 2) в совокупности предметов роскоши. По отношению к отдельному капиталисту или отдельным отраслям производства это представляется иначе. Для отдельного капиталиста часть произведенных им предметов роскоши представляет лишь эквивалент за авансированный капитал.

Если слишком большая часть прибавочного труда представлена непосредственно в форме предметов роскоши, то, очевидно, должна произойти заминка в накоплении и в расширении воспроизводства, так как слишком незначительная часть прибавочного продукта превращается обратно в капитал. Если форму предметов роскоши принимает слишком незначительная часть прибавочного труда, то накопление капитала (т. е. той части прибавочного продукта, которая может in natura снова служить в качестве капитала) будет происходить быстрее, чем увеличение населения, и норма прибыли будет падать, за исключением того случая, когда существует внешний рынок для предметов необходимости.

Трактуя об обмене между капиталом и доходом {88} , я рассматривал заработную плату тоже как доход и вообще рассматривал только отношение постоянного капитала к доходу. То обстоятельство, что доход рабочих вместе с тем выступает как переменный капитал, важно лишь постольку, поскольку при накоплении — при образовании нового капитала — состоящий из жизненных средств (из предметов необходимости) избыток капиталиста, производящего жизненные средства, может непосредственно обмениваться на состоящий из сырья или орудий избыток капиталиста, производящего постоянный капитал. Здесь одна форма дохода обменивается на другую, [855] и когда обмен произведен, доход капиталиста А превращается в постоянный капитал капиталиста В, а доход капиталиста В — в переменный капитал капиталиста A.