Дэвид Чалмерс - Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории

Мы видели, что модальный аргумент (аргумент от логической возможности) и аргумент знания — две стороны одной и той же медали. Думаю, что каждый из них в принципе достигает успеха и сам по себе. На практике, однако, они лучше всего работают в связке [21]. Если взять один лишь аргумент знания, то, хотя большинство материалистов не видит оснований отрицать, что Мэри обретает знание о мире, они зачастую отрицают, что из этого следует признание ложности материализма. Если взять один лишь модальный аргумент, то, хотя большинство материалистов не видит оснований отрицать правильность аргумента от представимости зомби или инвертированных спектров к признанию ложности материализма, они зачастую отрицают посылку этого аргумента. Но если соединить эти аргументы, то оказывается, что модальный аргумент поддерживает аргумент знания именно там, где он нуждается в поддержке, и наоборот. Быть может, наиболее эффективной оказывается такая комбинация этих двух аргументов, при которой мы сможем использовать аргумент знания для убедительной демонстрации отсутствия логической супервентности, а модальный аргумент — для убедительного перехода от констатации этого отсутствия к выводу о ложности материализма.

Аргумент Крипке был нацелен против тезиса тожде — ства, выдвинутого Плейсом (Place 1957) и Смартом (Smart 1959), но его можно рассматривать и в более широком плане, как довод против всех форм материализма. Я довольно подробно обсужу достоинства и недостатки этого аргумента — для подкрепления вывода, что удачными являются именно те его компоненты, которые соответствуют аргументу от логической супервентности.

Аргумент выглядит примерно так: согласно тезису тождества, определенные ментальные состояния (такие как болевые ощущения) тождественны состояниям мозга (к примеру, активации С — волокон), несмотря на то что слова «боль» и «активация С — волокон» имеют разное значение. Изначально предполагалось, что это тождество скорее контингентно, чем необходимо, так же как контингентно тождество воды и Н 2О. Крипке, однако, доказывает, что все тождества являются необходимыми: если X есть У, то X с необходимостью есть У, если термины X и У — жесткие десигнаторы, указывающие на одного и того же индивида или вид в разных мирах. Вода, доказывает он, с необходимостью есть Н 2О, то есть вода есть Н 2О в любом возможном мире. Это тождество может казаться контингентным — то есть могло бы показаться, что в каком‑то из возможных миров вода есть не Н 2О, a XYZ, — но это иллюзия. В действительности тот возможный мир, который мы воображаем, вообще не содержит воды. В нем есть всего лишь водянистая материя — материя, выглядящая как вода и проявляющая себя как вода, — состоящая из XYZ. Утверждая, что эта водянистая материя является водой, мы даем ей неверное описание.

И Крипке утверждает, что если болевые ощущения тождественны активации С — волокон, то это тождество должно быть необходимым. Однако оно не кажется необходимым. На первый взгляд, можно вообразить возможный мир, в котором имеется боль, но вообще отсутствуют состояния мозга (развоплощенная боль), и можно вообразить мир, активация С — волокон в котором не сопровождается болью (к примеру, у зомби). Далее он доказывает, что эти возможности нельзя трактовать как всего лишь кажущиеся возможности, подобно возможности воды без Н 2О. Ведь в таком случае мы неверно описывали бы мир с «развоплощенной болью» в качестве мира, в котором имеется боль, тогда как в действительности в нем была бы лишь «болевая материя» (нечто ощущаемое как боль). Аналогичным образом мы неверно описывали бы лишенность боли зомби, поскольку в действительности он был бы лишен лишь болевой материи. Согласно этому объяснению, зомбийный мир, похоже, содержал бы реальную боль, то есть активацию С — волокон; она лишь не ощущалась бы таковой.

Согласно Крипке, однако, дело не может обстоять таким образом: чтобы нечто было болью, нужно лишь , чтобы оно ощущалось как боль. Не существует различия между болью и болевой материей, подобного различию между водой и водянистой материей. Может быть так, что нечто ощущается как вода, но не является водой, но не может быть так, что нечто ощущается как боль, но не является болью. Ощущение боли существенно для нее. Поэтому и нельзя по аналогии с прежними случаями отбрасывать возможность боли без состояний мозга (и наоборот). Те возможные миры действительно возможны, и ментальные состояния не являются с необходимостью тождественными состояниям мозга. А из этого следует, что они вообще не могут быть тождественны состояниям мозга.

Крипке разворачивает свой аргумент двумя различными способами, направляя его как против теорий конкретного тождества, так и против теорий типового тождества. Теории конкретного тождества утверждают, что конкретные боли (такие как моя боль в данный момент) тождественны конкретным состояниям мозга (таким как активация С — волокон в моей голове в данный момент). В указанной выше манере Крипке пытается показать, что конкретная боль могла бы иметь место без конкретного связанного с ней состояния мозга, и наоборот, и что поэтому они не могут быть тождественными. Теории типового тождества утверждают, что ментальные состояния и состояния мозга тождественны как типы. Так, боль как тип могла бы быть тождественна активации С — волокон. Крипке полагает, что это непосредственно опровергается фактом возможной реализации типа «ментальное состояние» без типа «состояние мозга» и наоборот. В общем, здесь можно насчитать четыре отдельных аргумента, разделенных сообразно мишени, на которую они направлены (конкретные или типовые теории тождества), и сообразно методу аргументации (от возможности развоплощения и от возможности зомби).

Между аргументом Крипке и моим аргументом имеется ряд очевидных различий. Начать с того, что аргумент Крипке сформулирован исключительно в терминах тождества, тогда как я опирался на понятие супервентности. Во — вторых, аргумент Крипке тесно увязан с его теоретическим аппаратом, включающим жесткие десигнаторы и апостериорную необходимость, тогда как в моем аргументе этот аппарат играет лишь второстепенную роль, применяясь при ответе на некоторые возражения. В — третьих, обычно считается, что аргумент Крипке опирается на определенного рода эссенциализм относительно различных состояний, тогда как мой аргумент не содержит каких‑либо отсылок к этому учению. В — четвертых, мой аргумент нигде не апеллирует к возможности развоплощения, как у Крипке. Тем не менее между ними есть и явные сходства. Оба аргумента являются модальными аргументами, отводящими ключевую роль необходимости и возможности. И оба они апеллируют к логической возможности отрыва физических состояний от связанных с ними феноменальных состояний.