Георг Шустер - История тайных обществ, союзов и орденов

В 1779 г. в Дрездене Вельнер, этот любитель чудес, был формально принят в орден.

С этого времени словно дьявольское наваждение распространилось в высших кругах столичного населения. В орден массами стекались люди без царя в голове, умничающие искатели мудрости, взбалмошные любители просвещения, томимые жгучей тоской по конечному разрешению мировой загадки. В короткое время составился первый кружок. Вслед за ним образовались другие. Вельнер сделался директором кружка и уже по прошествии двух лет оказался главным директором 26 кружков, насчитавших 200 членов. Этот деловой и светский человек неустанно трудился в интересах ордена: он вел обширную корреспонденцию с повсюду открывавшимися кружками, усердно посещал собрания, занимался химическими опытами, составил для ордена учебник, старался при помощи назидательных лекций опутывать членов мистическими бреднями и, наконец, вступил в самые тесные сношения «с почившими в Бозе отцами». Его официальным именем в ордене было Хризофирон, а тайными, известными лишь высшим чинам — Геликонус и Офирон.

Из Берлина розенкрейцеры проникли в Брауншвейг и Гамбург, в Марбург, Кассель, Кенигсберг, Глагау и т. д. Кружки возникли также в Варшаве, Петербурге и Москве. Из Вены делались попытки овладеть Южной Германией. Далее пышно расцвело розенкрейцерство в Мюнхене, Регесбурге, Нюрнберге, Аугсбурге, Штутгарте и в других местах.

«Важнейшим событием в развитии Ордена розенкрейцеров и вместе с тем жизни Вельнера, тем событием, на котором основывалось значение ордена в истории Пруссии», было завлечение в опасные круги лицемерных ханжей и расчетливых мистиков наследника империи. Принц Фридрих — Вильгельм II отличался благородством, мягким и благожелательным характером, способностью к великодушным порывам, и в то же время, подобно своим предкам, был смелым и отважным воином. Но дурное воспитание, бурно проведенная молодость, общество себялюбивых посредственностей и душевные муки вследствие несчастного брака вредным образом отразились на жизни богато одаренного молодого принца и приучили его оказывать расположение недостойным.

Уже весною 1780 г. наследник престола был совершенно опутан сетями, расставленными людьми, которым он доверял: Бишофвердером и Вельнером. Рассказывают, что ловкие члены ордена сумели прельстить легковерного, слабохарактерного принца широкими обещаниями, надеждой на долгую жизнь, огромные богатства и общение с миром духов. Достоверно лишь то, что орден приобрел его доверие благодаря каким-то «орденским лекарствам», обладавшим «божественной исцеляющей силой», которые ему дал во время одной его болезни Бишофвердер. Настойчивое желание принца вступить в орден было исполнено по прошествии года. В течение этого времени всяческими увещаниями старались внушить ему уважение и почтение — к таинственной конгрегации и ее заветам. Наконец, 8 августа 1781 г. кронпринц под орденским именем Ормезуса был посвящен в мистерии розенкрейцеров и торжественно благословлен Вельнером.

В Шарлоттенбургском замке была приготовлена для его приема ложа; это событие, сопровождавшееся мрачными обрядностями, напоминало мистерии Сераписа и Элевсина. При помощи аппаратов Шепфера с громом и молнией были вызваны духи Марка Аврелия, философа Лейбница и Великого Курфюрста; этот мошеннический фокус в сильнейшей степени взволновал принца. Ему разрешили обратиться к духам с вопросами; но сделать этого он, понятно, не был в состоянии. Духи сами заговорили с ним глухими замогильными голосами, жестко и сурово поучая его. Совершенно растерянный, в состоянии полнейшей расслабленности несчастный принц еще в ту же ночь был препровожден в Потсдам, где преступная игра возобновилась. Ознакомившись самым тщательным образом с характером принца, разузнав его сокровеннейшие желания и стремления, духовидцы неоднократно устраивали в течение последующих лет в берлинских и потсдамских кружках, в жилище Вельнера, где была сооружена настоящая кафедра духов, и в отеле Лихтенау вызовы духов Лейбница, Юлия Цезаря, рано умершего графа фон д’Марк, одного из сыновей Лихтенау. Роль духов исполнял один саксонец, некто Штейнерт, близкий друг Бишофвердера; это был мастер в благородном искусстве чревовещания и физиогномики. В своем романе «Розенкрейцеры и иллюминаты» Макс Ринг весьма живо, если и не вполне правдиво, изобразил такие сцены.

Принц быстро прошел первые степени, где ему между прочим было сообщено о духовидце Сведенборге и его изумительной деятельности, и уже заранее получил «в награду за его будущие услуги ордену, которые он окажет, сделавшись королем, титул Омезуса Магнуса».

Собственно душой всего розенкрейцерства был Вельнер. Ловкий и бесстыдный, лицемерный и навязчивый, никогда не останавливавшийся перед ложью и клеветой, где они могли сослужить ему службу, то льстивый, то требовательный, смотря по обстоятельствам, этот человек предался «служению высшей и благороднейшей истине», как он ее понимал, и сделал орден орудием собственного честолюбия.

Полчища духовидцев и мистических темных личностей при дворе возрастали со дня на день. «Кто не принадлежал к ним, не имел шансов на повышение». Финансы страны, юстиция, религиозные и школьные дела очутились всецело в руках розенкрейцеров. Вскоре они овладели также и торговым и таможенным законодательством, а также внешней политикой. Партия, обладавшая доверием короля, повсюду вызывала движение, резко противоречившее задачам и самому характеру прусского государства.

Из Саксонии прибыли графы Линденау, Брюль и банкрот дю Боек, из Мемеля — купец Симеон. Линденау сделался обершталмейстером. Брюль, сын самого заклятого врага Пруссии, человек, в течение многих лет игравший выдающуюся роль в системе строгого послушания, стал воспитателем молодого кронпринца. «Достопочтенный брат Сок» (дю Боек), в звании тайного коммерции советника, занял место во главе департамента коммерции, Симеон сделался руководителем коммерческой коллегии.

Наибольший вред приносила деятельность всемогущего Вельнера. Одурманенный апокалиптическим туманом розенкрейцерства, он считал необходимым выступить против рационалистического направления и религиозного просвещения, превратившегося в эпоху Фридриха II в отвратительную смесь фривольности и тривиальности. Таково, между прочим, происхождение религиозных и цензурных эдиктов (1788). А в 1790 г. во всей империи были запрещены театральные представления, ужасавшие с давних времен фанатиков и обскурантов. Исключение делалось лишь для национального театра в Берлине и для привилегированных трупп Деббелина и Везера.

Но как ни быстро распространялось учение 118 розенкрейцеров, как ни благополучно шли их дела, как ни блестящи были их надежды на будущее, все же им приходилось сталкиваться с препятствиями. В 1785 г. Berliner Monatsschrift открыл поход против опасной партии обскурантизма. Журнал обвинял Орден розенкрейцеров в том, что он состоит на жалованье и на службе у иезуитов, что таинственных глав союза нужно искать среди иезуитов. Подозрение было небезосновательным. Предписания, указы, предания анафеме со стороны верховного союза облекались в формулы, употреблявшиеся только в римской церкви. Стало известным также, что Вельнер состоял в оживленной переписке с Розариусом Сенексом и с экс — иезуитом Франком. Первый — настоятель одного баварского монастыря бенедиктинцев — был главой третьей степени, второй — исповедник баварского курфюста Карла — Теодора — директором мюнхенского кружка.