Георг Шустер - История тайных обществ, союзов и орденов

В пятом десятилетии прошлого столетия карбонарии понемногу прекратили свою деятельность и совершенно сошли со сцены. Эти итальянцы так же, как и поляки, умели только составлять заговоры в пользу своей родины, умели страдать и бороться, но они были совершенно неспособны к трезвой и продолжительной работе для ее блага.

Место, где собирались карбонарии, называлось Ьагасса (хижина), внутренность ее носила название vendita (угольный склад), а окружающая ее местность должна была обозначать лес. Все такие хижины, находившиеся в одной и той же провинции, вместе составляли «республику», которая управлялась alta vendita (большой хижиной). Центрального же управления в союзе, по — видимому, не существовало.

Члены одной и той же хижины называли друг друга boni cugini (добрые родственники), тогда как все не принадлежавшие к ним носили название pagani (язычники).

Хижина представляла из себя продолговатую, грубо отделанную комнату, пол которой был вымощен кирпичом. Направо и налево от входной двери стояло два деревянных чурбана; в противоположной, более узкой части хижины таких чурбанов было три. Там сидело двое надзирателей, а здесь — председательствующий, оратор и секретарь. Распорядитель и надзиратели в знак своей должности держали в руках топоры.

На чурбане мастера, прикрытом полотняным платком, стояло между двух горящих свечей распятие, а подле него — маленькие сосуды, наполненные тлеющими углями, водой, солью, землей, листьями; тут же была одна сухая и одна зеленая ветка, венок из шиповника, лестница, пучок крученых ниток и лента трех цветов; голубого, красного и черного. Они должны были символизировать три главные добродетели карбонариев: веру, надежду и любовь.

На стене, как раз над головою мастера, висела картина, изображавшая святого Теобальда. Кроме того, комнату украшали 5 светящихся треугольников, на которых можно было разглядеть начальные буквы лозунга второй степени, герб vendita и священные инициалы первой степени. Были еще и другие символические картины: лес, горящий костер, дерево, перевернутое верхушкой вниз и простиравшее свои ветви к небу, топор, лопата, заступ, жердь и т. д.

Члены, достигшие высшей степени мастера, сидели с покрытыми головами на высоких сиденьях подле главного распорядителя, вдоль правой стены; напротив них, у левой стены, помещались на низких сиденьях и с обнаженными головами ученики. Все члены носили вокруг талии веревку.

Прием каждого нового члена обусловливался рекомендацией по крайней мере трех «добрых родственников». Сопровождаемый мастером и провожатым, завернутый в мешок, кандидат переходил из «камеры размышлений» в круг перед дверью хижины. Здесь мастер, трижды топнув ногою, громко провозглашал: «Мастер, добрые родственники, мне нужна помощь». Тотчас же голос из хижины отвечал: «Я слышал призыв доброго родственника: ему нужна помощь. Не принесет ли он дерева, чтобы подбросить его в костер».

Тогда, по представлению председательствующего, провожатый получает позволение войти внутрь, и после разговора, происходящего между ними обоими, кандидат вводится в помещение членов союза.

Между председательствующим мастером и провожающим происходит следующий диалог:

— Мой добрый родственник, откуда ты явился?

— Из лесу.

— Куда ты идешь?

— В камеру чести, чтобы усмирить свои страсти, подчинить себе волю и получить наставление в учении угольщиков.

— Что ты принес с собой из лесу?

— Дерево, зелень и землю.

— Нет ли у тебя еще чего‑нибудь с собою?

— Да, есть: вера, надежда и любовь.

— Кого ты привел с собою?

— Человека, который заблудился в лесу.

— Что он хочет?

— Вступления в наше братство.

— Ну так веди его к нам.

Получив разъяснение относительно обязанностей карбонария, кандидат пил из «чаши забвения». После этого его проводили через лес — окружность хижины — сквозь воду и огонь, после чего, приняв установленную присягу, кандидат считался окончательно вошедшим в союз. И только тогда его освобождали от мешка.

Кандидат становился на колени и произносил следующую клятву: «Я (имя) клянусь и обещаю во имя главных уставов ордена, во имя этого креста и этого железа, отомщающего клятвопреступление, добросовестно сохранить тайну союза угольщиков и без письменного разрешения не изображать этой тайны ни на полотне, ни на меди. Я клянусь во всех трудных случаях и по мере сил оказывать содействие своим добрым родственникам и беречь честь их семейств. Я соглашаюсь и клянусь в этом, что в том случае, если я нарушу присягу, мое тело будет разорвано на куски и предано сожжению, а золу развеет ветер, для того чтобы имя мое распространилось по всей земле между всеми добрыми родственниками и внушило им отвращение. И да поможет мне Господь».

Вслед за принятием нового члена происходило объяснение символических вещей, находившихся на чурбане председателя и в других местах хижины. При этом не обходилось без намеков на лица и предметы христианской религии, особенно указывали на Спасителя мира, «Доброго брата всех людей», и делалось это, по — видимому, для того, чтобы придать более возвышенное, мистическое освещение всей этой довольно прозаической церемонии.

Так, например, огонь означал высшие обязанности союза; соль показывала, что члены союза были христиане; распятие напоминало им об их спасении; терновый венок — о страданиях и борьбе «добрых родственников»; костер — о той школе, которую они должны были пройти; проволока имела значение таинственного пояса, который опоясывал карбонариев; дерево должно было напоминать о том, что если бы все деревья были созданы таким образом, то работа братьев была бы излишней.

Но лишь тогда, когда кандидат получал высшую степень, ему открывали истинное значение тайн союза. А для того, чтобы достигнуть этого, он должен был в продолжение нескольких лет оставаться учеником и доказать свою благонадежность.

Во второй степени, степени мастера, главную роль играли страдания Христа. Кандидата, скованного по рукам, водили от одного из главных членов vendita к другому. Это должно было служить подражанием странствию Христа от верховного судьи к Пилату, которого изображал председательствующий, облаченный в красную мантию, тогда как надзиратели играли роли Каиафы, Ирода и других присутствовавших из народа.

В конце концов, новичка вводили в «масличную рощу» и там клали на него крест; после вторичной присяги он получал помилование. Таким образом, посвящение носило суровый характер, рассчитанный на то, чтобы поразить и устрашить неофита. Соответственно этому и символические изображения объяснялись теперь совершенно иначе в связи с рассказами о страданиях «доброго брата Иисуса». Но истинная тайна союза оставалась закрытой для членов, достигших второй степени. Костер означал священную могилу, сухая ветвь — бичевания, которым подвергался «добрый брат», «великий мастер вселенной»; пучок ниток напоминал о матери Божьей, которая «скрутила» нити. Можно предположить, что изменение смысла символов постепенно было рассчитано на то, чтобы ввести в заблуждение некоторых врагов союза, которые вкрались в него путем обмана, под чужой маской. Они должны были оставаться в полном неведении относительно конечных целей союза.