Отто Фридрих Больнов - Философия экзистенциализма

Экзистенциальная коммуникация — ограничена драматическими моментами встречи. Экзистенция прорывается, пробивается к подлинности, одна экзистенция зажигает другую, и само общение выглядит, по цитируемым словам Ясперса, как «любящая вражда», как становление открытостью. Сообщество характеризуется также разговорами, любопытством и двусмысленностью, что выводит на проблемы языка и речи, которые у Больнова представлены достаточно обособленно. При встрече язык становится прозрачной средой.

Каковы границы экзистенциальной философии? Они обозначены достаточно: историческая обусловленность (экзистенциальная философия — последнее прибежище ставшего бессмысленным внешнего мира, когда новая ситуация заставила вновь выйти из кризиса экзистенциальной философии), выражение неснимаемого напряжения в самом человеческом бытии (Dasein), которое обуславливает неразрешимое противоречие экзистенциальной философии (вырождение «экзистенциальной опоры» в «рафинированное самонаслаждение», в бегство в личную сферу, опустошающим занятием самим собой) и философии жизни и мира. Больное пытается синтезировать обе крайности, которые совпадают с «естественно-историческим» здравым смыслом, продолжающейся жизнью. Таким образом, содержательная философия жизни и мира будет складываться через исторически обусловленную точку зрения с другими равноправными воззрениями, а единство — закрепляться в плоскости экзистенциального. Жизнь дает общую содержательную канву для Dasein, а конкретизация жизни включает любовь и признательное доверие, надежду и уверенное мужество к будущему. Факт философствования укрепляет в том, что жизнь состоит не только из Ничто и «тоски», но и из соревновательной, агональной радости, существенной проблематичности и игры теории. Однако «построение нового человеческого бытия удается все же лишь на основе силы вновь обретенной веры» и новой пробужденной «верорасположенности».

Обоснование «позитивной» философии экзистенциализма у Больнова намечается уже в этой работе. Как он пишет, новое движение в позитивном ракурсе выводит за пределы экзистенциализма. К нему он причисляет позднего Рильке, Бергергруэна, Бинсвангера, Кунца, Марселя, Сент-Экзюпери и Хайдеггера. «Позитивную» философию экзистенциализма в дальнейшем Больнов связывает с педагогикой. Он видит, что в послевоенной Германии кардинально изменились представления о человеке и назрела необходимость предпослать педагогике новый онтологический фундамент и организационно-практические методы.

Оптимистическая, в сущности, картина немецкого идеализма, на которую опиралось в начале XX века педагогическое движение, развивалось понятие жизни и связанное с ним понятие переживания, образовало мировоззренческую основу, которая воспринималась отчасти из сознательного обращения к миру идей Ницше и Дильтея. В послевоенное время мысли были укоренены в образе человека, который оказался в значительной мере спорным, а нового образа человека, в котором были бы ассимилированы открытия экзистенциальной философии, не было. Больнов и ставит задачу в ряде своих работ расширить классическую педагогику стабильных воспитательных процессов посредством педагогики нестабильных форм, ориентированной на экзистенциальную философию, в которой и «дается окончательный ответ на насущные вопросы». Предлагается экзистенциально-философская картина человека как образец модели, на которой вначале в абстрактной форме конструируются определенные положения, чтобы с их помощью сделать ясными структурные связи отдельных сторон сложной действительности. Эта модель строится на основе развития современной естественной науки, признавшей нестабильность (квантовость) представлений микрофизических процессов.

С другой стороны, немецкий мыслитель считает, что этому строительству «позитивной» экзистенциальной педагогики должны быть предпосланы антропологические основания экзистенциальной философии. Они в том, что в человеке имеется такое понятие, как существование, которое формируется и исчезает всегда в мгновении, т. е. в экзистенциальном плане нет постоянства жизненных процессов, а всегда лишь единичный порыв, совершаемый в мгновении и изо всех сил. Из наступающего низвержения в состояние неподлинного усыпляющего существования человек может воспрянуть в следующее мгновение в новом порыве.

Согласно Больнову, в истории педагогики имеется два представления о сущности воспитательного процесса, которые постоянно возобновляются. Одно — просвещенческое — исходит из аналогии с ремесленным делом, когда успех зависит от воли человека, этика поставляет цель, а психология — необходимое знание материала. Образование — это «обработка материала». Второе, связанное с Романтизмом, основано на понимании человека, развивающемуся по присущему ему закону в направлении к самому себе полагаемой цели. Образование и есть результат такого «органического», природного процесса, которому не надо мешать. Больнов полагает, что объединение этих двух путей даст возможность воспитания человека в постоянном надстраивании, развитии, синтезе стабильности и усовершенствования, в непрерывном прогрессивном процессе. Но он всегда — не поступательное движение, а всегда лишь моментальный порыв, запускающий в ход экзистенциальное движение. Свою роль играют при этом экзистенциалы. Так Die Beratung (совет, советование, консультация, обсуждение) при приближении к внутреннему ядру человека, становится делом нравственного жизненного поведения и подпадает под воспитательную точку зрения. Советывание (воспитательное, профессиональное или супружеское и проч.) всегда является одновременно педагогическим делом. Это духовная забота, которая становится собственно воспитательным в решении какого-то отдельного случая; и воспитательно значимо, если оно влияет на дальнейшую жизнь конкретного человека. Встреча — другой экзистенциал — обозначает экзистенциально-действенный контакт двух экзистенций (людей) и общение экзистенции с образами из мира культуры и истории, акцентированное и профилированное соответствующими приемами. В качестве последних Больнов представляет наставление, проповедь, приказ, призыв, наказание, совет. Эти феномены известны. Больнов пытается через эк-зистенциально-философский взгляд увидеть посредством них тревожные разрывы бытия.

В работах "Простая нравственность", «Сущность и изменение добродетелей* Больнов отмечает всеобщий упадок нравов в современном обществе и обосновывает новое понимание добродетелей, отправляясь от необходимости постижения исторической жизни. Он рассматривает в сугубо антропологическом плане скромные и простые добродетели, которые предписывают той или иной этической и политической системе фундамент совместного бытия и употребляются однозначно безотносительно к общественным условиям и к социальному типу личности. Так доброта — укрощение своих жизненных стремлений из уважения к ближним — содержит набор положительных нравственных качеств, таких как терпеливость, благоразумие, кротость, покровительственное отношение старшего и сильного к юному и слабому. Доброта, однако, зависит от личной цели, замысла, «превосходящей мудрости» индивида. Подобная доброта объявляется основным компонентом всей подлинной гуманности. Для предупреждения падения морали он предлагает с необходимостью возвысить простую (народную), близкую к естественной нравственность: честность, порядочность, сострадание и готовность помочь и даже пытается определить феноменологию добродетелей. По его мнению, существующие «блуждающие» добродетели отражают тот факт, что сущность основной человеческой установки должна быть заново реализована в постоянно изменяющейся исторической ситуации. Им он противопоставляет «этику ценностей» М. Шелера и Н. Гартмана, обосновывающей «чистую», эмпирически-психоло-гическую постановку вопроса, что и гарантирует безоговорочность нравственных требований.