Айн Рэнд - Возвращение примитива

Но господин Сиварейд на самом деле говорил не о проигрыше. Он высмеивал американское поклонение успеху. Действительно, нет другой нации, столь же успешной в целом, как американцы, и это — величайшее преимущество Америки. Но успех никогда не бывает мгновенным; пассивное подчинение нетипично для американцев, они редко сдаются. Господин Сиварейд издевался над этой установкой на успех, над принципом «пытаться и пытаться снова и снова».

Далее он сказал, что в случае успеха «Аполлона-11»:

«вес этих огромных денежных сумм, распределяемый на околоземное пространство, саму земную твердь и живущих на ней людей, будет постоянно возрастать».

Далее он рассмотрел взгляды тех, кто верит:

«в то, что эта авантюра, какой бы величественной ее ни представляли, на самом деле — очередная попытка бегства; в то, что человек, ее осуществляющий, снова пытается убежать от себя и своих реальных нужд; в то, что мы достигли светлой стороны Луны и одновременно — темной стороны себя… Мы знаем, что скоро человеческому раз уму будет больше известно о строении Луны, чем о строении собственного мозга… [и] о том, почему люди делают то, что они делают».

Последнее верно, и кому-то может показаться, что отсюда неизбежно следует, что человек должен использовать свой мозг для изучения человеческой природы теми же самыми рациональными методами, которыми он так успешно изучает неживую материю. Однако господин Сиварейд так не считает; он приходит к другому выводу:

«Возможно, божественная искра в человеке заставит его сгореть в пламени, что большой мозг окажется нашей смертельной ошибкой, как большое тело для динозавров; что металлическая табличка, которую Армстронг и Олдрин должны оставить на Луне, станет эпитафией человека».

20 июля, пока «Аполлон-11» подлетал к Луне, а мир затих в ожидании, господин Сиварейд заявил следующее: неважно, насколько значимо это событие, на самом деле мало что изменилось, «люди все так же надевают штаны, просовывая в штанины ноги по очереди, все так же ссорятся с женами» и так далее. Что ж, каждый выступает согласно своей собственной иерархии ценностей и значимости событий.

В тот же самый день Дэвид Бринкли с NBC заметил, что, так как человек теперь может видеть и слышать все в прямом эфире по телевидению, воспринимая происходящее непосредственно своими органами чувств (что он подчеркнул), комментаторы больше ни к чему. Это подразумевает, что воспринятые события каким-то образом автоматически снабжают человека и подходящими концептуальными выводами. Но правда состоит в том, что чем больше человек воспринимает, тем больше он нуждается в помощи комментаторов, но именно таких, которые способны дать концептуальный анализ.

Если верить письму от одного из моих канадских почитателей, американские телекомментаторы, освещавшие полет «Аполлона-11», были гораздо мягче канадских.

«Мы выслушивали отвратительные выступления “экспертов”, которые пренебрежительно называли этот проект “всего лишь технологической ловкостью глупой, напыщенной пылинки, затерянной в космосе”… Также они переживали за то, как “раздуется американское эго”, если полет будет успешным. Один из них высказывался так, что создавалось впечатление, будто они вздохнут с облегчением, если миссия провалится!»

Какой подлинный мотив стоит за таким отношением — непризнанный, подсознательный мотив? Интеллигентный американский журналист, Гарри Ризонер с CBS, непреднамеренно раскрыл его; мне кажется, он даже не понял всей важности своего собственного заявления. В то время раздавалось множество голосов тех, кто считал, что успех «Аполлона-11» разрушит поэтическо-романтический ореол Луны, ее таинственную притягательность, ее влияние на влюбленных и на человеческое воображение. Гарри Ризонер подвел этому итог, сказав просто, тихо и слегка грустно, что, если обнаружится, что Луна состоит из зеленого сыра, это будет удар по науке; но если нет, то это будет ударом по «тем из нас, чья жизнь не так хорошо организована».

В этом -то и есть весь старый секрет: для некоторых людей демонстрация достижений — это упрек, напоминание о том, что их собственная жизнь иррациональна и что не существует лазейки, спасения от разума и реальности. Их возмущение — это загнанное в угол и скалящее оттуда зубы дионисийство.

Заявление Гарри Ризонера предполагает, что только передовые отряды дионисийской армии состоят из диких, буйных иррационалистов, открыто проповедующих свою ненависть к разуму, брызжа вином и кровью. Основные силы этой армии, ее массовые последователи, состоят из тихих маленьких душонок, которые никогда не совершали никаких серьезных преступлений против разума, которые просто время от времени тайком потакают своим пустячным иррациональным желаниям, а в открытую ищут «баланса сил», компромисса между прихотями и реальностью. Но разум абсолютен: чтобы предать его, не нужно танцевать голым на улице с виноградным венком на голове. Предательство совершается, когда кто-то просто тихо ускользает через черный ход. А потом в один прекрасный день он обнаруживает, что не способен понять, почему научные открытия, помогающие продлить человеческую жизнь, вызывают у других людей восторг и почему обнаженные танцоры топчут его ногами.

Таковы последователи Диониса. Но кто руководит ими? Это не всегда совершенно очевидно или сразу понятно. Например, величайший дионисиец в истории был жалким мелким «обывателем», который никогда не пил и не курил марихуану и каждый день совершал прогулку с такой точной, монотонной регулярностью, что городские жители проверяли по нему часы; его звали Иммануил Кант.

Кант был первым хиппи в истории.

Но генералиссимусу такого типа необходимы лейтенанты и унтер-офицеры: Аполлона нельзя победить одними рядовыми, которые представляют собой лишь продукт убеждения и руководства своих командиров. И простые рядовые не могут вывести дионисийские отряды в мир из зоопарков, кофеен и колледжей, где они размножаются и растут. Для этого нужны фигуры более выдающиеся, способные прикрыть половину лица, обращенную к миру, аполлонийской полумаской, таким образом убеждая доверчивых в том, что «компромисс» возможен.

Это приводит нас к одному из кантовских унтер-офицеров (он — не единственный, но весьма типичен), человеку, который играет роль приводного ремня для Диониса и Вудстока: это Чарльз Линдберг.

42 года назад Линдберг был героем. Его великое свершение — одиночный перелет через Атлантику — требовало выдающихся качеств, в том числе и рационального мышления. В качестве мрачной демонстрации природы человеческой воли — и того факта, что ни рациональность, ни любое другое качество не является автоматически постоянным, — я предлагаю как свидетельство письмо Линдберга, посвященное предстоящему полету «Аполлона-11», которое было опубликовано в журнале Life 4 июля 1969 года . По этому письму видно, что осталось от человека, когда-то бывшего героем.