Айн Рэнд - Возвращение примитива

Но зеленые таких стандартов не придерживаются. Для них «вредным» является то, что освобождает человека от пожизненного первобытного труда и существования на грани вымирания. Для них «вред» заключается в самом существовании технологий, богатства и прогресса; в факте индустриализации как таковой.

Например, Пол Эрлих заявляет:

«Экономический рост в Соединенных Штатах уже стал чрезмерным. Экономический рост в таких богатых странах, как наша, — это не лекарство, а болезнь».

Организация Earth First утверждает, что:

«если бы некие экологические радикалы стали изобретать болезнь, посредством которой можно было бы вернуть человечество к нормальному состоянию, вероятно, это оказалось бы что-то вроде СПИДа. Он обладает потенциалом, необходимым для того, чтобы положить конец индустриальному обществу, которое является главным двигателем экологического кризиса».

Вот поэтому зеленых нисколько не трогают человеческие страдания и гибель, обусловленные отсутствием технологий. Поэтому им наплевать на то, что у их «идеального» эскимоса нет ни сантехнического оборудования, ни центрального отопления, ни электричества, ни стоматологических клиник, ни кардиохирургии. Поэтому они не обращают ни малейшего внимания на очевидное зло, порождаемое не построенными дорогами, нефтеперерабатывающими заводами и атомными электростанциями — не построенными из-за стремления зеленых защитить природу от человека.

И по той же самой причине любую угрозу, которую они находят или выдумывают, предлагается предотвращать одним и тем же способом: отрицанием прогресса и поиском «природноориентированных» альтернатив. Если кислотные дожди якобы уничтожают наши озера, они не посоветуют самый простой метод нейтрализации — добавление щелочи, они потребуют закрытия фабрик. Если предполагается, что почвенный слой подвергается эрозии, они не станут советовать внедрять более эффективные методы земледелия, они потребуют полного прекращения сельскохозяйственной деятельности. Если дороги блокируются автомобильными пробками, они не станут советовать строить новые и лучшие шоссе, а потребуют прекратить выпуск автомобилей. Для любой предполагаемой проблемы у них находится неизменное «решение» — деиндустриализация.

Защитники окружающей среды убеждены в том, что «химия» — это плохо, искусственные вкусовые добавки — это плохо, консерванты — это плохо, синтетические волокна — это плохо, короче говоря, что «вмешательство» в природные процессы по своей сути безнравственно. Они запрещают пищевые добавки, которые предположительно вызывают рак, однако не придают никакого значения наличию в продуктах природных соединений точно такого же состава. Они возмущаются применением ДДТ, однако игнорируют тот факт, что мы потребляем с пищей в 10 000 раз больше пестицидов, образующихся естественным путем, чем искусственно созданных человеком. Они превозносят общества, погрязшие в антисанитарии и болезнях, свойственных атехнологичной «гармонии» с природой, при этом клеймят позором те, в которых люди наслаждаются чистотой и здоровьем благодаря наличию современных систем канализации, стиральных машин, холодильников и вакцин. Иными словами, все, что является продуктом человеческой изобретательности, по определению подлежит запрету, а все, что имеет природное происхождение, по определению провозглашается благом.

Восприятие всего, созданного человеком, как изначально вредоносного, — всего лишь следствие догмата об абсолютном благе всего природного. Зеленые руководствуются извращенным ценностным стандартом, согласно которому все человеческое — вредно и достичь «благоденствия» можно, только расправившись со всем человеческим.

Зеленые стараются противодействовать любому прогрессу и удовольствиям. Их действия направлены вовсе не на борьбу с загрязнением воды или воздуха либо еще с чем-то, действительно опасным для человека. (Если действительно существуют люди, которых волнуют эти проблемы, они должны объединиться в новую протехнологическую организацию; но они не должны вступать в союз с деятелями типа Пола Эрлиха или Дэвида Формана, диктаторские устремления которых поддерживают только не утруждающие себя размышлениями «попутчики».)

Зеленые не хотят обеспечить счастье людям или даже каким-то другим живым существам. Эти люди вовсе не мечтают о том, чтобы все живые существа на Земле, за исключением человека, жили долго и счастливо; нет, их сокровенное желание — ввергнуть все человечество в пучину страданий.

С тем же самым мы сталкиваемся везде, где замешан альтруизм. Альтруисты не стремятся улучшить жизнь бедняков (если бы это было так, они бы поддерживали свободное капиталистическое общество); их цель — лишить всех благ тех, кто заслужил их своим собственным трудом и умом. Но в том случае, когда призывы к самопожертвованию приобретают форму экологического движения, жажда разрушения выставляется напоказ уже совершенно открыто. Для этой формы альтруизма попытки создать видимость борьбы за общечеловеческие ценности характерны в гораздо меньшей степени. В итоге остаются только злобные требования всеобщего отказа от благ цивилизации.

Вдохновителем всей этой философии является Иммануил Кант. Он первым выработал специфический подход: предлагать общественности идеи, основанные на мистицизме, но имеющие видимость рациональных. Защитники окружающей среды приняли его философию в полном объеме.

Кант ввел в философию понятие «трансцендентного» мира — нематериальной сферы, недоступной человеку, выходящей за рамки человеческого восприятия и интересов. Этот мир, по Канту, представляет собой «подлинную реальность», так как «не подвергается фильтрации» человеческого сознания. Идеологи экологического движения, последовательно развивая теорию Канта, придумали очередную невразумительную вещь: «экосистему» — измерение, в котором в тайны происходящего могут проникнуть только те, кто обладает «чувством священного». Это измерение, в котором считается «неестественным» для человека заниматься тем, от чего зависит его жизнь, — продуктивной деятельностью; измерение, которое остается «реальным» только до того момента, пока его не коснутся человеческие ценности.

Кант утверждал, что разум может дать нам лишь искаженный образ реальности, что нельзя полагаться на мышление, которое никак не связано с «истинным» бытием. Защитники окружающей среды тоже считают, что человеческий разум не способен постичь природу, а значит, и управлять ею; что мы можем оценить подлинный ущерб, который приносит индустриализация, только если «откажемся от определенности и точности»; что рациональная наука пускает нам пыль в глаза, не давая разглядеть правду, мешая понять, что тот, кто давит какое-нибудь насекомое или ломает какие-нибудь кусты, приближает нашу хрупкую планету к небытию.