Майкл Суини - Лекции по средневековой философии. Выпуск 1. Средневековая христианская философия Запада

Si enim vere miserrimi mei animi profitear infirmitatem, qua poenitentia Deum placare valeam non invenio, quem super hac semper iniuria summae crudelitatis arguo; et eius dispensationi contraria, magis eum ex dignatione offendo, quam ex poenitentiae satisfactione mitigo. Quomodo etiam poenitentia peccatorum dicitur, quantacunque sit corporis afflictio, si mens adhuc ipsam peccandi retinet voluntatem, et pristinis aestuat desideriis? (Ibid.)

И наконец я перехожу к тому, что ты называешь своей давней и постоянной жалобой: ты осмеливаешься упрекать Бога за то средство, каким мы были обращены к религии, вместо того чтобы прославлять его, что и надлежит тебе делать. А я-то думал, что эта сердечная горечь по поводу того, что, совершенно очевидно, явилось актом божественной милости, уже давно исчезла. Чем более угрожающей для тебя становится эта горечь, истощающая равным образом и тело и душу, тем больше сожаления и скорби испытываю я. Если ты заботишься о том, чтобы угодить мне во всем, как ты утверждаешь, то ты должна избавиться от этого: тогда ты положишь конец моим мучениям и даже доставишь мне величайшее наслаждение. Если же это будет продолжаться, то ты не сможешь ни порадовать меня, ни достичь блаженства вместе со мной. Сможешь ли ты вынести, если я достигну его без тебя — я, за которым, по твоим словам, ты готова последовать в само адское пламя? Стремись к благочестию хотя бы в этом, иначе ты отделишься от меня, спешащего, как ты полагаешь, навстречу Богу. Второе письмо Абеляра Элоизе.

Superest tandem ut ad antiquam illam, ut diximus, et assiduam querimoniam tuam venimus, quia videlicet de nostrae conversionis modo Deum potius accusare praesumis, quam glorificare, ut iustum est, velis. Hanc iamdudum amaritudinem animi tui tam manifesto divinae misericordiae consilio evanuisse credideram. Quae, quanto tibi periculosior est, corpus tuum pariter et animam conterens, tanto miserabilior est et mihi molestior. Quae cum mihi per omnia placere, sicut profiteris, studeas, hoc saltem uno ut me non crucies, imo ut mihi summopere placeas, hanc depone. Cum qua mihi non potes placere, neque mecum ad beatitudinem pervenire. Sustinebis illuc me sine te pergere, quem etiam ad Vulcania profiteris te sequi velle? Hoc saltem uno religionem appete, ne a me ad Deum, ut credis, properantem dividaris… (Ibid.)

Принадлежащая Богу по виду, принадлежащая ему как индивид. Третье письмо Элоизы Абеляру.

Domino specialiter, sua singulariter (Ibid.).

Мне бы не хотелось дать тебе повод считать, что я в чем-то не подчиняюсь тебе, поэтому я наложила узду запрета на те слова, которые источает моя безграничная печаль… (Ibid.)

Ne me forte in aliquo de inoboedientia causari queas, verbis etiam immoderati doloris tuae frenurn impositurn est iussionis… (Ibid.)

Поскольку в бесчисленных сочинениях отцов церкви есть некоторые утверждения, которые, как кажется, не только расходятся Друг с другом, но и противоречат друг другу, не стоит бояться отнестись к ним критически… Наше понимание их неполно, ему препятствует как непривычный слог, так и множество значений одних и тех же слов… И если, согласно Цицерону, однообразие во всех вещах есть мать пресыщения, т. е. порождает скуку, то следует одну и ту же вещь называть по-разному и не выражать все обычными и простонародными словами… Нередко авторство апокрифических сочинений приписывается святым, чтобы эти сочинения имели авторитет. Даже некоторые части Писания испорчены ошибками писцов. Я также думаю, что в не меньшей степени следует обращать внимание на то, было ли то, что написано у святых отцов, признано ошибочным и впоследствии исправлено, как это часто делал св. Августин; или они утверждают нечто, основываясь в большей степени на чужом мнении, а не на своем…

Cum in tanta verborum multitudine nonnulla etiam sanctorum dicta non solum ab invicem diversa, verum etiam invicem adversa videantur, non est temere de his iudicandum… Ipsorum nobis desit intelligentia, ad quam nos maxime pervenire impedit inusitatus locutionis modus ac plerumque earumdem vocum significatio diversa… Et cum iuxta Tullium in omnibus identitas mater sit satietatis, id est fastidium generet, oportet in eadem quoque re verba ipsa variare, nec omnia vulgaribus et communibus denudare verbis… Pleraque enim apocrypha ex sanctorum nominibus, ut auctoritatem haberent, intitulata sunt; et nonnulla, in ipsis etiam divinorum testamentorum scriptis, scriptorum vitio corrupta sunt. Nec illud minus attendendum esse arbitror, utrum talia sint ea quae de scriptis sanctorum proferuntur, quae vel ab ipsis alibi retractata sint et, cognita postmodo veritate, correcta, sicut in plerisque beatus egerit Augustinus; aut magis secundum aliorum opinionem quam secundum propriam dixerint sententiam…

Petri Abaelardi Sic et non, eds. E. Henke and G. Lindenkohl. Frankfurt: Minerva Verlag, 1981. Prologus.

В первой гомилии на Иезекииля св. Григорий показывает на ясных примерах, что даже Петр, глава апостолов… так ошибался [в вопросе] об обрезании, а также об исполнении некоторых других древних обрядов, и не устыдился отступить от пагубного лицемерия, когда строго и разумно был поправлен прилюдно своим собратом по апостольству Павлом. Раз очевидно, что даже пророки и апостолы не были свободны от ошибок, будем ли тогда удивляться, если нам покажется, что в таком множестве сочинений святых отцов что-то сказано ошибочно по вышеуказанной причине?

Quod quidem beatus Gregorius in prima super Ezechielem homelia, manifestis declarat exemplis, ipsum etiam apostolorum principem… lapsum in errorem de circumcisionis adhuc et quorundam antiquorum rituum observantia, cum a coapostolo suo Paulo graviter atque salubriter publice correctus esset, a perniciosa simulatione desistere non puduit. Quid itaque mirum, cum ipsos etiam prophetas et apostolos ab errore non penitus fuisse constet alienos, si in tam multiplici sanctorum patrum scriptura nonnulla propter supra positam causam erronee prolata atque scripta videantur? (Ibid.)

Все сочинения такого рода следует воспринимать с полной свободой критики, ничто не заставляет нас принимать их безоговорочно. Иначе будет закрыто всякое обсуждение, а потомки будут лишены превосходных умственных упражнений, заключающихся в обсуждении трудных вопросов языка и стиля. Однако следует сделать исключение для Ветхого и Нового Заветов. В Писаниях, когда что-то удивляет нас и кажется абсурдным, мы не должны говорить, что автор ошибается, но следует признать, что переписчик допустил неточность при копировании рукописи, или что ошибочно толкование, или что нам не хватило разумения.

Quod genus litterarum non cum credendi necessitate, sed cum iudicandi libertate legendum est. Cui tamen ne intercluderetur locus, et adimeretur posteris ad quaestiones difficiles tractandas atque versandas linguae et stili saluberrimus labor, distincta est a posteriorum libris excellentia canonicae auctoritatis Veteris et Novi Testamenti. Ibi si quid veluti absurdum moverit, non licet dicere: auctor huius libri non tenuit veritatem; sed aut codex mendosus est, aut interpres erravit, aut tu non intelligis (Ibid.).

В свете этих соображений я попытался свести вместе различные высказывания святых отцов… и сформулировать некоторые вопросы, которые возникли по поводу кажущихся противоречий в их утверждениях. Эти вопросы должны побудить молодых читателей к усердным поискам истины и способствовать развитию их мыслительных способностей. Несомненно, ключом ко всякому знанию является постоянное и частое вопрошание. Аристотель, философ, обладавший наиболее ясным умом, превыше всего стремился вызвать этот дух вопрошания, ведь в своих «Категориях» он увещевает ученика следующим образом: «Быть может, нелегко убедительно высказываться о таких вещах, не обсудив их многократно. Но подвергать сомнению каждую из них не бесполезно» (Категории VII 8Ь, 21). Сомнение приводит нас к исследованию, а исследование ведет нас к истине.

His autem praelibatis, placet, ut instituimus, diversa sanctorum patrum dicta colligere… aliqua ex dissonantia, quam habere videntur, quaestionem contrahentia, quae teneros lectores ad maximum inquirendae veritatis exercitium provocent et acutiores ex inquisitione reddant. Haec quippe prima sapientiae clavis definitur, assidua scilicet seu frequens interrogatio; ad quam quidem toto desiderio arripiendam philosophus ille omnium perspicacissimus Aristoteles in praedicamento ad aliquid studiosos adhortatur, dicens: Fortasse autem difficile est de huiusmodi rebus confidenter declarare, nisi pertractatae sint saepe. Dubitare autem, de singulis non erit inutile. Dubitando enim ad inquisitionem venimus; inquirendo veritatem percipimus (Ibid.).