Майкл Суини - Лекции по средневековой философии. Выпуск 1. Средневековая христианская философия Запада

Велик тот, кто знает как очистить свои чувства, подобно тому как освободились от богатств те граждане, и пользоваться ими на благо своего собственного спасения и спасения многих [других]. Не менее велик тот, кто сам совершает шаги, для того чтобы взойти к невидимым вещам, изучая философию. Но один испытывает большее наслаждение, другой получает большую пользу. Все согласятся, что первый счастливее, второй же сильнее. Однако величайшим из всех будет гот, кто отвергает пользование чувственными вещами (насколько это может смертный) и восходит вверх, за пределы нашего воображения, не шагами, но большими прыжками; он научился в созерцании возноситься к тем высотам хотя бы иногда.

Magnus ille, qui usum sensuum, quasdam veluti civium opes, expendere satagit, dispensando in suam et multorum salutem. Nec ille minor, qui hunc sibi gradum ad illa invisibilia philosophando constituit: nisi quod hoc dulcius, illud utilius; hoc felicius, illud fortius esse constat. At omnium maximus, qui spreto ipso usu rerum et sensuum, quantum quidem humanae fragilitati fas est, non ascensoriis gradibus, sed inopinatis excessibus, avolare interum contemplando ad illa sublimia consuevit. Bernardus. De consideratione II.3. Sancti Bernardi Abbatis Clare-Vallensis Opera omnia, ed. J. Mabillon (Paris: Gaume Brothers, 1839), T.I.

Хочешь ли ты, чтобы я перечислил тебе все эти виды рассмотрения? Если это тебе покажется приемлемым, давай назовем первый вид практическим, второй — научным, а третий — умозрительным. Из определений, которые я им дам, станет ясно, почему я их так назвал. Практическим будет такое рассмотрение, которое пользуется чувствами и вещами, воспринимаемыми чувствами упорядоченным и сообразным способом, так чтобы угодить Богу. Оно будет научным, когда производится мудрое и тщательное исследование и осмысление знаков божественной деятельности в мире. Умозрительное рассмотрение возвращается к самому себе, насколько позволяет Бог, и освобождает себя от человеческих дел ради размышления о Боге.

Vis tibi has considerationis species propriis distingui nominibus? Dicamus, si placet, primam dispensativam, secundam aestimativam, tertiam speculativam. Horum nominum rationes definitiones declarabunt. Dispensativa est consideratio sensibus sensibilibusque rebus ordinate et socialiter utens ad promerendum Deum. Aestimativa est consideratio prudenter ac diligenter quaeque scrutans et ponderans ad vestigandum Deum. Speculativa est consideratio se in se colligens, et, quantum divinitus adiuvatur, rebus humanis eximens ad contemplandum Deum (Ibid.).

Я думаю, ты прекрасно понимаешь, что этот последний вид есть плод других видов. Если другие виды не ведут к этому, то они не являются тем, чем кажутся. И первый вид сеет много и ничего не пожинает, если не имеет в виду последний. Второй вид бесцельно бродит и не продвигается вперед, если не стремится к последнему. Таким образом, то, чего желает первый и обоняет второй, третий вкушает. Два других достигают того же вкушения, но более медленно. Первый достигает этого с большими усилиями, второй — с большей легкостью (Ibid.).

Puto vigilanter advertis aliarum hanc esse fructum: ceteras, si non referantur ad istam, quod dicuntur videri posse, sed non esse. Et prior quidem absque intuitu huius multa serit, et nihil metit: sequens vero nisi ad istam se dirigat, vadit, sed non evadit. Ergo quod prima aptat, secunda odorat, tertia gustat. Ad quem tamen gustum perducunt et ceterae, etsi tardius: nisi quod prima laboriosius, secunda quietius pervenitur (Ibid.).

[Из перечня ошибок Петра Абеляра:]

7. Бог способен совершать или не совершать то или иное именно в том виде и в то время, в которые Он совершает это, но ни в какие другие. Берна? Клервоский. Письмо к папе Иннокентию II против Абеляра.

7. Quod ea solummodo possit Deus facere vel dimittere vel eo modo tantum vel eo tempore quo facit, non alio.

Bemardus. Epistola CXC // Sancti Bernard! opera, vol. VIII, eds. J. Leclercq and H. Rochais (Roma, 1977).

Из «Введения в Теологию» Абеляра III.5: Итак, как бы долго я ни размышлял, принимая во внимание, что только Бог способен делать то, что подобает Ему делать, и Ему не подобает делать то, что Он оставляет несделанным, поистине я прихожу к мнению, что Бог способен делать только то, что Он делает, когда бы Он ни делал это, хотя с этим нашим мнением никто не согласен или согласны лишь некоторые, и многие из высказываний святых, а чем-то и доводы разума с ним расходятся.

Quantum igitur aestimo, cum id tantum Deus facere possit quod eum facere convenit, nec eum quidquam facere convenit quod facere praetermittat, profecto id solum eum posse facere arbitror quod quandoque facit, licet haec nostra opinio paucos aut nullos habeat assentatores, et plurimum dictis sanctorum, et aliquantulum a ratione dissentire videatur. Abelard. Introductio ad theologiam, III.5. Patrologia Latina, CLXXVIII.

Отцу Дезидерию, высокочтимому настоятелю монастыря в Кассино и всей святой братии от грешного монаха Петра в Святом Духе дружеское лобзание.

Domino Desiderio, Cassinensis monasterii reverentissimo rectori, et universe sancto conventui Petrus peccator monachus pacis osculum in Spiritu Sancto. Peter Damian. De divina omnipotentia I // Edizione Nationale dei Classici del Pensiero Italiano 5, ed. P. Brezzi. Firenze: Valecchi, 1943.

Помнишь, как-то раз за трапезою зашла речь среди беседующих об этом месте у бл. Иеронима: утверждаю, говорит, решительно: «Хотя и все может Бог, не может восстановить деву после падения ее. Может, правда, освободить от наказания, но не имеет силы увенчать падшую». Я же, хотя по робости своей не осмелился бы с легкостью оспорить свидетельство такого мужа, все же тебе-то, отче со мною единодушный, сказал начистоту то, что думаю. Признаюсь, говорю, это утверждение всегда было мне не по нраву. Ведь не то важно мне, кем говорится, но что говорится.

Петр Дамиани. О божественном всемогуществе. Перевод И. В. Купреевой // Ансельм Кентерберийский. Сочинения. М., 1995.

Nam dum aliquando, ut meminisse potes, uterque discumberemus ad mensam illudque beati Hieronymi sermocinantibus deveniret in medium: «Audenter, ait, loquor: „cum omnia possit Deus, suscitare virginem non potest post ruinam. Valet quidem liberare de poena sed non valet coronare corruptam“». Ego, licet pavidus utpote qui disputare de tanti viri testimonio facile non auderem, unanimi tamen patri, tibi videlicet, dixi pure quod sensi: «Haec, inquam, fateor numquam potuit mihi placere sententia; non enim a quo dicatur sed quid dicatur attendo» (Ibid.).

Ты же отвечал — напротив, разумно и согласно с Писанием сказано, что Бог, конечно, не может восстановить деву после падения. После чего, многое охватив долгими и пространными рассуждениями, к тому привел заключение твоего определения, что сказал: Бог не может этого не по другой какой причине, кроме как по той, что не хочет (Ibid.).

Tu autem e contrario respondisti ratum esse quod dictum est et satis authenticum, Deum videlicet non posse suscitare virginem post ruinam. Deinde longis et prolixis argumentationibus multa percurrens, ad hoc tandem definitionis tuae clausulam perduxisti ut diceres: Deum non ob aliud hoc non posse nisi quia non vult (Ibid.).

Я на это: если, говорю, ничего не может Бог из того, чего не хочет; и ничего, кроме того, что хочет, не делает; стало быть, вовсе ничего не может делать из того, чего не делает. Итак, из этого следует, что мы со спокойной душой признаем, что Бог сегодня потому не посылает дождь, что не может… из этого, значит, следует, что все, чего Бог не делает. Он вообще не может делать (Ibid.).

Ad quod ego: «Si nihil, inquam, potest Deus eorum quae non vult, nihil autem nisi quod vult facit; ergo nihil omnino potest facere eorum quae non facit. Consequens est itaque, ut libere fateamur, Deum hodie idcirco non pluere quia non potest… sequitur ergo ut quidquid Deus non facit, facere omnino non possit» (Ibid.).

Так, так признаю и, не боясь никаких возражений насмешливых спорщиков, утверждаю без колебаний: может всемогущий Бог всякой многобрачной вернуть девственность, восстановить в самом ее теле знак невинности, с которым вышла она из чрева матери (Ibid.).