Томас Джефферсон - Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 2

Эти акты власти, принятые группой людей, чужды нашим конституциям и не признаны нашими законами; против них мы от имени жителей Британской Америки выражаем этот наш законный и решительный протест. И мы со всей серьезностью обращаемся к его величеству — пока единственной посреднической власти между различными государствами Британской империи [с просьбой] рекомендовать своему парламенту в Великобритании всеобщую отмену этих законов, какими бы маловажными они ни были, так как они могут явиться причиной дальнейших недовольств и распрей между нами.

Мы будем продолжать наблюдать за поведением его величества, в руках которого находится исполнительная власть этих штатов, и отмечать все отклонения от исполнения своего долга. По конституции Великобритании, как и некоторых американских штатов, его величество наделен властью отказываться превращать в закон любой билль, уже прошедший две другие инстанции законодательного учреждения. Однако его величество поступал так, как и его предшественники, которые, понимая неправильность противопоставления своего личного мнения объединенной мудрости обеих палат парламента, до тех пор пока на их действия не оказывают влияния корыстные принципы, в течение последних нескольких веков скромно отказывались от проявления этой власти в части его империи, именуемой Великобританией. Но при изменившихся обстоятельствах их решения подпали под влияние принципов, отличных от принципов простой справедливости. Добавление новых штатов к Британской империи привело к появлению новых, иногда прямо противоположных интересов. Поэтому теперь высоким долгом вашего величества является возобновление своей власти отказывать в утверждении [биллей] и воспрепятствование принятию каким-либо законодательным учреждением империи законов, способных оскорбить права и интересы другого. И все же это не может извинить безответственного проявления этой власти, которое, как мы видели, его величество допускал в отношении американского законодательства. По самым ничтожным основаниям, а иногда на совсем непонятном основании его величество отвергал законы, имевшие самые добрые намерения. Отмена у себя рабства — величайший предмет желаний в колониях, где оно было, к несчастью, введено с начала их существования. Но до освобождения своих рабов необходимо исключить их дальнейший привоз из Африки. Однако наши неоднократные попытки осуществить это путем запрета или обложения пошлинами, могущими достигать таких размеров, что были равносильны запрещению, до сих пор встречали отказ со стороны его величества. Таким образом, отдавалось предпочтение непосредственной выгоде нескольких британских корсаров, а не длительным интересам американских штатов и правам человеческой натуры, глубоко раненной такими позорными порядками. Более того, отдельное выступление заинтересованного лица против закона почти всегда имело успех, хотя на другую чашу весов ставились интересы всей страны. Если такое постыдное злоупотребление властью, данной его величеству для других целей, не прекратится, потребуются какие-то узаконенные ограничения.

С тем же невниманием к нуждам своего народа здесь его величество позволило нашим законам годами оставаться без рассмотрения в Англии, ни утверждая их своим согласием, ни отменяя своим отказом; так, те из них, которые не содержат пунктов о временном приостановлении, мы сохраняем на самые рискованные из всех длительных сроков, какие пожелает его величество; те же, которые прекращаются до получения санкции его величества, как мы опасаемся, могут быть вызваны к жизни в далеком будущем, когда время и изменение обстоятельств сделают их пагубными для его народа в этой стране. И чтобы сделать эту обиду еще более гнетущей, его величество своими предписаниями настолько ограничил в правах своих губернаторов, что те не могут принять ни одного закона, если в нем не содержится пункта о временном приостановлении; таким образом, каким бы срочным ни было требование вмешательства законодательной власти, закон не может выполняться, пока он дважды не пересечет Атлантический океан, а за это время зло может оказать все свое действие.

Но в каких выражениях, угодных его величеству и в то же время отвечающих истине, должны мы говорить о последнем предписании губернатору колонии Вирджиния, согласно которому ему запрещается санкционировать любой закон о разделе округа, если новый округ не согласится не иметь своего представителя в ассамблее? Эта колония еще не закрепила границ на западе; ее западные округи, следовательно, не имеют границ; некоторые из них фактически расположены на расстоянии многих сотен миль от своих восточных границ. Возможно ли, чтобы его величество совсем не подумал о положении людей, которые, чтобы добиться правосудия [получив воздаяние] за обиды, какими бы большими или малыми они ни были, по законам этой колонии, должны месяцами являться в суд своего округа, находящийся так далеко от них, со своими показаниями, пока не будет решена их тяжба? Или его величество всерьез желает, заявляя об этом миру, чтобы его подданные отказались от славного права представительства со всеми выгодами, которые могут быть от этого получены, и отдали себя в полное рабство его суверенной воле? Или скорее имеется в виду ограничить законодательные учреждения до имеющегося в настоящее время числа, с тем чтобы с ними легче было разделаться, когда ими будет стоить заняться?

Одна из статей обвинения против Трезилиана {4} и других судей Вестминстерского зала заседаний при Ричарде II, по которой им был вынесен смертный приговор как изменникам родины, заключалась в том, что она разрешала королю в любое время распускать парламент; последующие короли держались мнения этих несправедливых судей. Однако с момента принятия (во время славной революции) британской конституции с ее свободными и древними принципами ни его величество, ни его предшественники не пользовались этой властью для роспуска [парламента] на о-ве Великобритания [1]; и когда к его величеству обратился там народ с петицией о роспуске тогдашнего парламента, ставшего ему неугодным, услышали, как его министры заявили на открытом [заседании] парламента, что его величеству не дана такая власть по конституции. Но насколько иначе они говорят и поступают здесь! Провозглашение, как того требовал долг, известных прав своей страны, препятствие всякой чужеземной узурпации отправления правосудия, пренебрежительное отношение к настоятельным требованиям министра или губернатора — нескрываемые причины роспуска палат представителей в Америке. Но если такая власть действительно дана его величеству, неужели он предполагает, что наделен ею для внушения страха своим подданным? Если бы депутаты палаты потеряли доверие своих избирателей, если бы они заведомо распродали свои самые ценные нрава и приняли на себя власть, которой народ им никогда не давал,— тогда, действительно, их дальнейшее функционирование стало бы опасным для государства и вызвало бы необходимость роспуска [палат]. Поскольку в этом заключаются причины, по которым представительный орган должен или не должен быть распущен, не покажется ли странным для беспристрастного наблюдателя, что представительство в Великобритании не было распущено, в то время как представительство в колониях неоднократно навлекало на себя такой приговор?