Анатолий Горелов - История мировой культуры

Много раз Бруно как бы напрашивался на смерть. После этого остаться в живых было бы странно. Бруно рассказал в поэме «О безмерном и неисчислимых», что с детства Везувий, близ которого он родился, представлялся ему другом и братом. День сожжения Бруно 17 февраля 1600 года совпал с сильным землетрясением при извержении Везувия, так что колебания почвы докатились до Рима. Такова связь между природными и культурными процессами.

А что можно сказать о тюремщиках и палачах Бруно? Прежде всего, что они заурядные люди, тогда как Бруно привлекает именно своим творческим настроем. Второе‑что им дороже всего власть, которую они отождествляют со спокойствием народа. У них много общего с теми, кто осудил Сократа и Христа.

Бруно сравнивали с Прометеем – огонь его духа осветил на несколько столетий средневековую Европу. В эпоху индульгенций, когда за деньги можно было искупить грехи, Бруно «купил» истину ценой жизни, которую у него отняло мрачное порождение церкви – инквизиция. Власти денег и меча Бруно противопоставил все, что имел, – свою жизнь.

Среди качеств, присущих Бруно, выделяют сверхчеловеческую волю, энергию любви, устремление к божественному совершенству, понимание природы, людей, ясное, четкое образное мышление, способность к сосредоточению. Это сделало его светочем, от факела которого можно было воспламениться. Душевный огонь внутри привел к внешнему огню инквизиции и соединился с ним в пламя, отсвет которого дошел до наших дней. Подвиг Бруно осветил мир.

Огонь олицетворяет действие, к которому всегда стремился Бруно. Он пылал, как Везувий, жаждой истины. Это духовный Везувий, который взорвался. Бруно называли кометой, осветившей тьму средневековья, которая, сгорая в плотной атмосфере невежества, все же упала на землю и оставила неизгладимый след – кратер в сознании людей. Духовная энергия идей Бруно, его жертвы жива. Образно можно сказать, что наука произошла из костра, на котором сгорел Бруно. Он не создал гелиоцентрической системы, как Коперник, не сформулировал законы падения, как Галилей. Но его костер очистил атмосферу и сделал ее такой, что наука заняла господствующее положение и дала возможность спокойно и независимо работать миллионам ученых. Наука не признает незыблемых авторитетов и все подвергает критике. Но за такую возможность пришлось заплатить жизнью.

Имя Бруно сохранилось в записях Галилея, Кеплера, Декарта. Уничтожив его, религия в конечном счете проиграла. Бруно знал, на что шел и чего добивался. «И только лишь потому, что я со своим божественным идеалом истины подвергаюсь гонениям и издевательствам, я буду вознагражден судьбой и мое возвышение будет тем более стремительным, чем сильнее были прежние унижения» (Там же. С. 20).

В 1600 г. Бруно сожгли, а в XVII в. наука восторжествовала. Ученый действительно занимает место Бога, познавая природу и управляя ее законами, перестраивает ее в соответствии со своими целями, с помошью техники становится демиургом. Бэконовская «Новая Атлантида» – это научная утопия, достойная Бруно и под стать будущим идеологическим утопиям. Мощь науки требовала себе пространства, и науки получили полное развитие там, где оно было. Все западные цивилизации – океанические, в конце концов связавшие мир в единое целое и создавшие единое человечество и универсальную культурную систему – науку. Как мифология объединила людей в великие речные цивилизации, как философия объединила их в морские цивилизации, так наука послужила основой для создания океанических цивилизаций и благодаря своему универсальному языку сплачивала людей везде, куда проникала.

Все европейские цивилизации сообща стали работать на науку, и в этом разгадка их прогресса. Ф. Бэкон в Англии, Декарт во Франции, Галилей в Италии, Лейбниц в Германии. Несмотря на различия культур, во всех них оказалось общее качество, обеспечившее развитие науки, – рационализм, не чуждающийся опыта. Спорили о том, что преобладает в новоевропейской культуре, – рационализм или чувственность. П. Сорокин называл западную культуру чувственной, точнее, наверное, назвать западную культуру рационально-чувственной, а это было именно то, что необходимо для развития науки, – определенное сочетание разума и чувств. Наука получила развитие на основе особого западного менталитета. В философии Нового времени боролись английский эмпиризм и континентальный рационализм, но в науке они удачно дополнили друг друга.

Представитель эмпиризма Ф. Бэкон так писал в «Новом органоне» о роли понятий в развитии науки: «То, что до сих пор открыто науками, почти целиком относится к области обычных понятий. Для того чтобы проникнуть в глубь и в даль природы, необходимо более верным и осторожным путем отвлекать от вещей как понятия, так и аксиомы и вообще необходима лучшая и более надежная работа разума» (Антология культурологической мысли… С. 40–41). Он же обосновал необходимость эксперимента. «Всего вернее истолкование природы достигается посредством наблюдений в соответствующих целесообразно поставленных опытах» (Там же. С. 41). И еще сильнее: «Самое лучшее из всех доказательств есть опыт, если только он коренится в эксперименте» (Там же. С. 42). Итак, в «Новом органоне» Ф. Бэкон обосновал методологию науки. Он говорил о важности «рассекания мира и прилежнейшего его анатомирования», т. е. о роли анализа в научном познании.

Почему возможны были в то время культурные титаны, занимавшиеся одновременно наукой и искусством? Потому, что наука только создавалась и еще не отпочковалась от других отраслей. А затем наступил ее полный триумф. Высокая степень динамичности науки связана, во-первых, с ее критическим настроем по отношению даже к собственным успехам (этим наука отличается от консерватизма и догматизма религии), а во-вторых, с ее кумулятивно-преемственым принципом развития (кумулятивным на эмпирическом уровне и преемственным на теоретическом), в соответствии с которым последующее знание строится на основе предыдущего (в отличие от искусства, которое, как утверждается, всегда начинается с самого начала). Первая научная цивилизация была создана на Западе и продолжала христианскую цивилизацию. Создав гипотезу рождения материи, наука перешла к решению фундаментальных вопросов бытия, но это случилось гораздо позднее.

В процессе духовной эволюции человечество не получило обещанного счастья, но получило информацию, за что тоже должна быть благодарна культуре. Какова она в наиболее проверенной научной форме? Другими словами, какова современная научная картина мира? Как произошел мир и все существующее? На эти вопросы пытались ответить мистика, мифология, философия, религия, и они же являются предметом современной научной мысли.