Идрис Шах - Путь суфиев

Когда шейхи Багдада спросили его, каково истинное значение великодушия, он ответил:

-- Пусть сперва выскажется другой.

Тогда Учитель Джунайд сказал:

-- Великодушие -- это не связывать великодушие с собой и не ощущать его.

Абу Хафс заметил:

-- Хорошо сказано. Но, по-моему, великодушие означает творить справедливость, не требуя справедливости взамен.

Джунайд сказал всем присутствующим:

-- Встаньте, встаньте все! Ибо Абу Хафс превзошел самого Адама и всю его расу!

Абу Хафс любил говорить: "Я бросил свою работу и затем вернулся к ней. Затем работа бросила меня, и я уже никогда не возвращался к ней".

Худжвири,

"Раскрытие Потаенного".

ШИБЛИ И ДЖУНАЙД

Абу-Бакр, сын Дулафа ("аль-Шибли"), и Абу Касим аль-Джунайд ("Павлин Познавших"), -- два ранних классических суфийских учителя. Оба они жили и учили более тысячи лет тому назад. Приведенная здесь история ученичества Шибли у Джунайда взята из "Раскрытия Потаенного", одной из наиболее значительных ранних книг по этому предмету. Сам Джунайд учился у Ибрахима, сына Адама ("Бен Адхем" из поэмы Лей Ханта), который, будучи принцем, подобно Будде отрекся от престола, чтобы следовать Пути.

Шибли, гордый дворянин, направился к Джунайду в поисках истинного знания. Он сказал: "Я слышал, что вы обладаете божественным знанием. Дайте или продайте его мне".

Джунайд ответил: "Я не могу продать его тебе, ибо тебе нечем заплатить. Я не могу дать его тебе, ибо это будет для тебя слишком дешево. Ты должен сам погрузиться в воду, как это сделал я, чтобы достать жемчужину".

-- Что я должен сделать? -- спросил Шибли.

-- Стань продавцом серы.

Прошел год, и Джунайд сказал ему: "Как купец, ты разбога-тел. Стань теперь дервишем, и пусть единственным твоим заняти-ем будет сбор подаяний".

Шибли провел этот год, нищенствуя на улицах Багдада без какого-либо успеха.

Он вернулся к Джунайду. Учитель сказал:

-- Для человечества ты теперь ничто. Пусть оно станет ничем для тебя. В прошлом ты был наместником. Возвращайся теперь в свою провинцию и разыщи там всех, кого притеснял. И у всех попроси прощения.

Шибли разыскал всех, за исключением одного, и получил у них прощение.

Когда он возвратился, Джунайд сказал, что ему все же не удалось до конца искоренить самомнение. Еще один год он должен был провести, нищенствуя. Деньги, которые он собирал за день, он каждый вечер приносил своему Учителю, и тот раздавал их бедным. А Шибли до следующего утра не получал никакой пищи.

Его приняли в ученики. Год спустя, прослужив все это время слугой своих товарищей, он почувствовал себя самой смиренной тварью во всем мире.

Он любил демонстрировать разницу между суфиями и не просветленными, прибегая к непонятному для толпы языку.

Однажды, вследствие такой завуалированной речи, он был публично высмеян клеветниками как сумасшедший. На это он ответил:

-- По-вашему, я сумасшедший.

По-моему, вы все в здравом уме.

Поэтому я молю Всевышнего приумножить мое сумасшествие

И приумножить ваше благоразумие.

Мое "сумасшествие" -- от могущества Любви;

Ваше благоразумие -- от силы непросветленности.

ГУЛЯМ ХАЙДАР ИЗ КАШМИРА

Гулям Хайдар, услышав, как его ученики спорят о необходимости тщательного соблюдения религиозного закона как средства к достижению просветленности, велел собрать и привести к нему, под любым предлогом, одного иудея, одного христианина, одного зороастрийца, одного индусского жреца, одного сикха, одного буддиста, одного фаранги ("франк", или христианин), одного шиита, одного суннита, одного язычника и ряд других, включая торговцев, чернорабочих, крестьян, священников, служащих, булочника и женщин из самых разных слоев общества.

Три года его ученики потратили на то, чтобы собрать этих людей в одном месте в одно время, не говоря им, что это вызвано желанием их Учителя. Для этого они распустили слухи о сокровищах, спрятанных в Кашмире, становились купцами, посылали в дальние края за наставниками и слугами. Наконец все были собраны. Гулям Хайдар распорядился, чтобы их всех пригласили на ужин в его Зал Учения.

Когда гости отведали блюда, Пир (Гулям Хайдар) обратился к присутствющим, большинство которых не были приверженцами его учения. Присутствовали также все его ученики, которым было указано не вмешиваться, а только наблюдать за происходящим.

Пир обратился к собравшимся на нескольких языках. Он говорил, что человеку необходимо посвятить все свои силы овла-дению тайнами, познание которых является его неотъемлемым правом, независимо от его предубеждений.

Все присутствующие без исключения возжелали стать последователями Пира, и их взаимная неприязнь угасла. От них-то и получила начало школа учителей, именуемых "Буханки Хлеба" -- те, чье "тесто замесил Пир из Кашмира", невзирая на их серьезнейшие предубеждения.

После собрания Хайдар сказал: "Тесто есть тесто", и: "Одно тесто не лучше другого".

НЕ ЕШЬТЕ КАМНИ

Один охотник, пробираясь через лес, наткнулся на странную вывеску:

"КАМНЕЕДСТВО ВОСПРЕЩЕНО"

Умирая от любопытства, он пошел по тропинке, начинавшейся прямо за вывеской, и очутился у пещеры, перед которой сидел суфий.

Суфий сказал ему:

"Ответ на твой вопрос заключается в том, что ты никогда еще не видел объявления, запрещающего камнеедство, поскольку в нем нет необходимости. Привычка к камнеедству пока что за человечеством не наблюдается.

Лишь когда человек сумеет отказаться от других привычек, более пагубных, чем камнеедство, он сможет подняться выше своего теперешнего жалкого состояния".

ПОЧЕМУ СОБАКА НЕ ПИЛА

У Шибли спросили: "Кто указал вам Путь?"

Он ответил: "Собака. Однажды я увидел, как она, умирая от жажды, застыла у кромки воды.

Каждый раз, как она видела свое отражение, она в испуге отпрыгивала назад, принимая его за другую собаку.

Наконец жажда взяла верх, собака отбросила страх и отчаянно прыгнула в воду. Другая собака исчезла.

Так было устранено препятствие, которое заключалось в ней самой, преграду между ней и тем, к чему она стремилась.

Точно так же исчезло мое собственное препятствие, когда я понял, что оно есть то, что я принимаю за свое "Я". Так впервые мой Путь был указан мне поведением собаки".

НАГЛЯДНЫЙ ПРИМЕР ОБУЧЕНИЯ

Однажды некий дурной человек пригласил Османа аль-Хири на ужин. Когда шейх пришел, человек прогнал его. Но не прошел он и десяти шагов, как его позвали обратно.

Это продолжалось более тридцати раз, пока наконец человек, пораженный терпением и кротостью суфия, не пал на землю и не стал просить прощения.

-- Ты просто не понимаешь, -- сказал аль-Хири. -- Я делал то же, что сделала бы любая дрессированная собака. Когда вы зовете ее, она приходит, когда вы гоните ее, она убегает. Такое поведение не является отличительной особенностью суфиев, оно доступно каждому человеку.