Наталья Федяева - Нормы в пространстве языка

В настоящем параграфе исследуются составляющие образа нормального человека – образы человека обычного, типичного, среднего, законопослушного, идеального.

Обычный / обыкновенный [27]человек.

В ряде случаев, например в результате обработки данных лингвистических экспериментов, можно более или менее подробно описать содержание словосочетаний с определением обычный [28]. Между тем сложность феномена человека не позволяет добиться в этих описаниях лексикографической точности и лаконичности. Показательны в этой связи результаты эксперимента, проведенного среди студентов ОмГПУ в 2006 г. Респонденты получили задание охарактеризовать обычного студента, учителя, интеллигента, ребенка и обычную женщину. В результате выяснилось, что там, где применительно к другим (нечеловеческим) объектам можно говорить о конкретной видовой норме (так, в выражении типа обычный огурец прилагательное обозначает довольно точные параметрические характеристики, которые можно включить в лексикографическое описание существительного), применительно к человеку речь идет об очень размытом поле нормативных представлений, включающем как социокультурные установки, так и вкусы говорящего.

Обратимся к предельно обобщенной характеристике обычного человека. Феномен обычности (обыкновенности), персонифицированный в фигуре обычного человека, является формирующим для стабильной картины мира, определяющим ее. Образ человека «в обычном смысле» складывается через нивелирование индивидуальности по принципу «всё как у всех» [166, с. 232]. Вопрос об аксиологии этого образа не может быть решен однозначно. Так, предположительно, для стабильной картины мира обычность, на фоне которой маркируются все отклонения, должна являться ценностью, аккумулировать положительные ассоциативно-оценочные смыслы: Обыкновенный человек, живущий своей обыкновенной жизнью, – это нормальный, хороший человек, который создает почти все ценности на свете. О нем мало знают и мало говорят потому, что он не наделен какими-то творческими сверхспособностями и потому, что он не преступник. Но дело в том, что практически все ценности на свете создают обыкновенные люди (Л. Жуховицкий, ruscorpora). В подобном ключе решен образ обычного / обыкновенного человека в ряде художественных и квази-художественных произведений. Так, в рассказе А. Н. Толстого «Обыкновенный человек» главный герой Демьянов, персонифицирующий этот образ, не является ни гением, ни героем, ни святым – он просто хороший человек: со своими страхами, заблуждениями, слабостями, но в целом чистый, светлый. В приписываемой русскому народу сказке «Обыкновенный человек» [29]также проводится мысль о том, что обычный человек – это обычный хороший человек. По сюжету дед с внуком живут у самой дороги, и путники останавливаются у их избы, чтобы напиться воды. Однажды обрывается цепь, и ведро падает в колодец: набрать воду оказывается нечем. Далее реализуется типичная для сказок триада: приезжают три путника, а дед дает им характеристику. Первый увидел, что ведра нет и уехал – «это не человек». Второй достал свое ведро, выпил воды, напоил деда и внука и поехал дальше, забрав с собой ведро, – «и это еще не человек». Наконец, третий, напившись, привязал свое ведро к цепи колодца – «обыкновенный человек». См. также песню «Обыкновенный русский человек»:

Однако далеко не всегда обычность оценивается в положительном ключе. Во-первых, показательно, что оценка «обычный» может быть дана различным в ценностном отношении проявлениям человека, в том числе – отрицательным: Кто он – нахал, обычный уличный приставала, знакомящийся со всеми подряд, исходя из того, что одна из десяти согласится, или действительно обычный парень, которому скучно стоять в пробке одному и жалко смотреть на девушку, плетущуюся вдоль дороги? (О. Зуева, ruscorpora); А я – обычный кобель, так бы и не догадался, если б Гена носом не ткнул в собственное дерьмо (А. Берсенева, ruscorpora); Остап Бендер перед вами мелкий шкодник. Корейко – обычный уголовник. А уж мы-то все – сие есть просто ничтожества (С. Данилюк, ruscorpora).

Во-вторых, общая оценка обычного человека может быть не только положительной, но и отрицательной: Не то чтобы она считала его каким-то обыкновенным, хотя и это было бы для него нестерпимо (Б. Пастернак, НФ); Да и «обыкновенность» мужа скорее всего кажущаяся. Достаньте старые фотографии, рассмотрите их без спешки. Разве можно назвать обыкновенным того, с кем вы когда-то связали свою судьбу (из жур., НФ).

Ведущая роль при распределении оценочных знаков принадлежит явлению, противопоставленному обычному. Если это оппозиция обычного и идеального человека, то обычный – объект отрицательных оценок; если оппозиция обычного человека и негодяя, преступника – словом, плохого человека, обычность приобретает положительные характеристики. Вообще, значимость оппозиции – следствие нераздельного единства нормы и антинормы. Зависимость оценки обычного от состава оппозиции отчетливо прослеживается в высказываниях о человеке, содержащих прилагательные обычный, обыкновенный . При отсутствии (явном или скрытом) противопоставления прилагательные обычный и обыкновенный выражают значение «без особых отличий, без особого статуса, такой, как все» и являются оценочно нейтральными: Представим, что я обычный зритель, живу, допустим, в Твери; В «Блеф-клубе» они были бы не политиками, а обыкновенными мужиками (из газ., НФ). При наличии же противопоставленного компонента оценочный знак проясняется: последний зависит от характера необычного в имплицитно или эксплицитно выраженном противопоставлении «необычный – обычный»:

• необычный («-») – обычный, обыкновенный («+»): Надо быть художником и сумасшедшим, дабы узнать сразу маленького смертоносного демона в толпе обыкновенных детей (В. Набоков, НФ);

необычный («+») – обычный, обыкновенный («-»): Но все новые знакомые вблизи оказывались не лучше прежних. Обыкновенные какие-то (из жур., НФ).