Анри Мишель - Идея государства. Критический опыт истории социальных и политических теорий во Франции со времени революции

Следующей формой государственного устройства, охарактеризованной Анри Мишелем, является просвещенный абсолютизм, или, как его называет сам Мишель, просвещенный деспотизм. По мнению А. Мишеля, эта форма мало чем отличается от административной монархии, т. к. деспот, даже руководствующийся просвещенными принципами, всегда остается деспотом.

Огромный интерес представляет высказанная Мишелем оценка Французской революции. Он подчеркивает, что в истории революции 1789–1793 гг. следует четко различать дух преобразований и те средства, которыми эти преобразования осуществлялись. Эмоциональный порыв, вызвавший Революцию, кажется Мишелю прекрасным. Он пишет о «необоримом стремлении к освобождению индивидуальностей», стремлении «призвать как можно больше людей к индивидуальной жизни». На его взгляд, Революция может рассматриваться как воплощение индивидуалистического духа, как его высшее проявление. В то же время средства, к которым прибегали революционеры, представляются Мишелю недостойными. Этот философ был убежденным противником насилия, поэтому революционный террор воспринимался им как серия беззаконий, при помощи которых люди, захватившие власть, старались ее удержать.

Важнейшей характеристикой революционной эпохи для А. Мишеля была абсолютизация идеи общественного договора. Он подчеркивает, что во Франции конца XVIII в. устройство безупречного общества представлялось простой алгебраической задачей, для решения которой было достаточно тщательно взвесить статьи договора общества и власти и проследить за выполнением этого соглашения.

Режим Реставрации (1814–1830) и так называемой Июльской монархии (1830–1848) представляется Мишелю единым целым. В политическом плане он трактуется как своеобразная смесь административной монархии XVII в., просвещенного абсолютизма и индивидуализма времен Революции. Самым важным событием этого периода для Анри Мишеля стало заключение Хартии 1814 г. После поражения Наполеона из эмиграции во Францию вернулся ближайший родственник казненного Людовика XVI – Людовик XVIII. Перед тем как он ступил на французскую землю, ему была предложена хартия, утверждавшая существование парламента, цензовое избирательное право и гражданские свободы, т. е. был заключен договор между правителем и народом. Не менее важным А. Мишель считает подтверждение этой хартии в 1830 г. после смены династии.

Революция 1848 г. оценивается Мишелем как кульминация борьбы общества за свои права, а воцарение Наполеона III в 1851 г. – как национальная катастрофа. Вину за это событие Анри Мишель возлагает на философов и общественных деятелей, неосмотрительно проповедовавших безразличие к формам государственной власти.

Режим Третьей республики (1870–1940), установившийся после свержения потомков Наполеона, представляется Мишелю оптимальным. Он с гордостью говорит об установлении всеобщего избирательного права, о завершении промышленной революции, повышении уровня образования французов и т. д.

Таким образом, в истории французского политического строя, в истории идеи государства на протяжении XVII–XIX вв. Анри Мишель видит постепенный прогресс, прерывавшийся двумя периодами возвращения к отжившим государственным формам – Реставрацией и правлением потомков Наполеона. Будущее представляется А. Мишелю как неуклонный рост демократии и создание наиболее благоприятных условий для развития каждого человека.

Традиционно индивидуалистическая философия ассоциируется с пессимизмом. В отношении большинства философов-индивидуалистов это утверждение оказывается верным. Так, А. Токвиль говорит о враждебности общества, единственным выходом из которого является замыкании человека в кругу родных и близких. Однако, индивидуализм Анри Мишеля вполне может быть назван оптимистическим. Несмотря на кризис индивидуализма, Мишель говорит не о его будущем возрождении; наивысшее воплощение индивидуалистической философии он находит в трудах своего учителя и современника; наконец, политический строй Франции начала XX в. кажется ему гораздо более предпочтительным, чем все ранее существовавшие формы. По-видимому, этот оптимизм стал одной из причин популярности идей Анри Мишеля.

В заключение хотелось бы сказать несколько слов о судьбе наследия Анри Мишеля в России. Как было отмечено выше, в начале XX столетия идеи Анри Мишеля были известны большинству образованных россиян, а «Идея государства» пользовалась огромной популярностью. Так, в хрестоматийном труде выдающегося русского юриста и философа П. И. Новгородцева (1866–1924) «Введение в философию права. Кризис современного правосознания» Анри Мишель оказывается единственным французским индивидуалистом, взгляды которого анализируются подробно.

С приходом к власти большевиков ситуация не могла не измениться. В советский период истории нашей страны философия была, пожалуй, самой политизированной наукой. Индивидуализм был не просто объявлен «буржуазным течением», он фактически находился под запретом. Красноречивым свидетельством этого является отсутствие статьи «индивидуализм» в советских философских энциклопедиях.

В начале XXI в. в орбиту русской культуры возвращаются многие забытые имена, среди них и имя Анри Мишеля. Настоящая публикация призвана вновь ознакомить русскоязычных читателей с учением этого философа. Идеи А. Мишеля интересны не только как часть истории философии, они позволяют по-новому взглянуть на многие современные проблемы. Анри Мишель рассуждает о чрезвычайно злободневных для современной России вещах – о степени вмешательства государства в экономику, общественном неравенстве, о плюсах и минусах демократии.

Об индивидууме и его правах, о государстве и его роли, а также о целях социальной и политической жизни некоторые великие умы XVIII века составили себе такое понятие, которое можно назвать новым, хотя большая часть его составных элементов очень стара, это – понятие индивидуалистическое. Для французской революции оно служило обильным источником вдохновения; затем наступила страшная реакция, последствия которой чувствуются до сих пор. Как же могло случиться, что индивидуалистическая концепция, столь плодотворная и, по существу своему, освободительная, потерпела жестокое, почти окончательное поражение? По первоначальному замыслу автора, настоящая книга и должна была ответить только на этот вопрос.

Чтобы ответить на него, нужно было припомнить историю реакции против принципов французской революции и параллельно с ней историю тех усилий, при помощи которых индивидуализм пытался защищаться. Занявшись, таким образом, изучением доктрины, исповедуемой ныне под именем индивидуализма, я скоро заметил, что она представляет лишь отдаленное сходство с возвышенной доктриной XVIII века. Последняя, как это видно будет из Введения, в подлинниках представляется далеко не в том свете, какой придают ей многочисленные популярные сочинения, слишком часто составленные небрежно или с пристрастием.