В. Авдеев - Расовый смысл русской идеи. Выпуск 2

С конца 1930-х годов сталинская власть, в поисках новой идеологической опоры, пытается обратиться к ценностям русской национальной культуры. Возникает идея «сталинских небоскребов», осуществленных уже после войны. Это попытка возрождения традиционного силуэта Москвы как русского города. «Сталинские небоскребы» немассивны, остроконечны, часто о красивыми силуэтами. Чем ближе к центру города – тем выше сталинские высотки. Самыми высокими должны были стать так и не выстроенные 300-метровый «карандаш» здания ведомства Лаврентия Берии на месте Зарядья и более чем 400-метровый Дворец Советов на месте Храма Христа Спасителя.

Хрущев, придя к власти, вспомнил молодость: началась новая волна закрытия и сноса церквей. За время его правления были закрыты больше половины церквей, действовавших в конце правления Сталина. Например, в Шацке взорвали собор к ожидавшемуся приезду Хрущева. Разорение церквей было настолько массовым, что в нормах расценок появилась графа: 500 хрущевских рублей (по покупательной способности 2000 года – около 1000 долларов) за «вырубку иконостаса». При Хрущеве продолжается реализация идей Генплана 1935 года: через историческую застройку прорубается Новый Арбат – «вставная челюсть старой Москвы», на месте Зарядья строится гостиница «Россия», изуродовавшая Красную площадь, в Кремле строится Дворец съездов – «стиляга среди бояр». Осуждаются «архитектурные излишества», разгоняется Академия архитектуры, возвращается стиль конструктивизма. Архитектура окончилась – осталось индустриальное домостроение. Но особенный вред принесло строительство хрущеб — панельных пятиэтажек. Города начали расползаться, как кляксы, поглощая пригородные деревни и сельхозугодья. Страна к этому времени стала уже достаточно богатой, поэтому пороки Москвы тиражировались по всей провинции.

Падение Хрущева остановило массовый снос церквей. В частности, были спасены церкви на Варварке (ул. Разина), в Зарядье. В Москве, подняла было голову общественность, было создано Общество охраны памятников истории и культуры.

Правление Брежнева – эпоха постепенного окостенения и загнивания Москвы. Город развивался на основе идей, заложенных при Хрущеве: расползались по окраинам многоэтажные новостройки, отличавшиеся от «хрущеб» лишь возрастающей этажностью, сносились пригородные деревни. В исторической части Москвы, преодолевая сопротивление общественности, выламывалась застройка слобод – особенно пострадала территория между Садовым кольцом и Камер-Колежским валом. На улицах появлялись «выбитые зубы» – сносы отдельных домов, были разрушены почти вое ансамбли площадей. Генплан Москвы 1971 года, созданный под руководством Посохина-отца – соратника Хрущева, создателя Дворца съездов и Нового Арбата – переводил Генплан 1935 года с языка сталинского академизма снова на язык конструктивизма.

Ломать церкви стало уже неприлично, хотя в 1969–1971 годах к приезду в Москву Президента США Никсона были уничтожены церкви на Якиманке. Но историческая застройка подлежала полному уничтожению, за исключением памятников, стоящих на Госохране. Продолжалась концентрация в центре Москвы конторских зданий, усиливалась транспортная перегрузка Центра, предусматривались новые пробивки магистралей и расширение красных линий улиц.

К достоинствам Генплана 1971 года относятся запланированные центры периферийных планировочных зон и превращение долин московских рек в пояс парков – легких города. Но именно эти части Генплана выполнены не были, долины рек продолжали застраивать. В то же время общественности нередко удавалось сохранить от сноса немалую часть исторической застройки в пределах Садового кольца. Были созданы Заповедные зоны, хотя и не имевшие утвержденного статуса.

Имя Лужкова стоит в истории Москвы в одном ряду о Тохтамышем, Наполеоном, Кагановичем и Посохиным-отцом. Лужковская Москва унаследовала наихудшие традиции сталинской, хрущевской и брежневской. Подобно тому, как Горбачевская «перестройка» и ельцинские «демократические реформы» сохранили и приумножили все плохое, что было при Советской власти, уничтожив все, что было хорошего, заимствовали с Запада не то, что там было хорошего, но лишь то, что там было плохого.

Пришествию Лужкова в Москву предшествовал короткий всплеск активности общественности в 1986–1989 годах, когда начальство впервые стало бояться нажима «снизу». Это был «золотой век» эколого-культурного движения – замыслы чиновников стали подвергаться общественной экспертизе, возникли реальные перспективы сохранения остатков исторической Москвы, появился шанс на подчинение бюрократии власти демоса . К сожалению, номенклатура оказалась хитрее. Общественность была отвлечена на умело раскрученное противостояние Лигачев-Горбачев-Ельцин, а нарастающий хаос – новая смута — привел к тому, что общественность, зарождающийся демос , быстро утратил рычаги власти.

После августа 1991 года – «Великой криминальной революции» – мнение низов уже никого не интересовало. Общественные организации – Общество охраны памятников, Общество охраны природы, Экопертно-консультационный общественный совет при Главмосархитектуре, зарождающееся микрорайонное самоуправление утратили возможность хоть как-то влиять на принятие решений начальства. Низовые – районные – Советы были разогнаны, Мосгордума и районные «советники» превратились в послушный придаток исполнительной вертикали. Зато как тараканы плодятся чиновники – и московские, и «федеральные». После очередной революции вновь возникла нехватка конторских помещений, переименованных в «офисы». Хотя население, управляемое из Москвы, сократилось в 2 раза, производство на душу населения – тоже в 2 раза, число конторских служащих в Москве выросло более, чем вдвое. То есть, число чиновников в государственных и коммерческих структурах на 1000 жителей выросло более, чем в четыре раза, а на единицу продукции – в восемь раз.

Стиль – это не столько набор формальных приемов, сколько доминирующий эмоциональный настрой, дух времени и дух места. После октября 1993 года в Москве господствует стиль лужок, лужковская Москва стала городом новых рашенов, чье сознание и бытие принадлежат не русскому народу, а золотому миллиарду . Это те 2 % жителей бывшей РСФСР (1 миллион семей), которые получают больше половины всех доходов «этой страны». Половина из этого «золотого миллиона» проживает в Москве и ближнем Подмосковье.

Стиль «лужок», выражающий дух иноэлиты. Ведь новые рашены не русские, а именно «рашены». Из стиль – агрессивный, подавляющий, как рок-музыка, по своему действию подобная наркотику. Если «хрущебы» безлики – они угнетают монотонностью, то «лужок» бьет по мозгам, опустошает душу.