В. Авдеев - Расовый смысл русской идеи. Выпуск 2

Разработчики демографической доктрины Германии 1933–1945 гг. это понимали: «Если народ не омолаживается, наступает его старение. Трудоспособный слой истончается, число иждивенцев растет. Нагрузка на общество все увеличивается» ([32] с. 48).

Представим наглядно этот процесс в Германии динамикой числа пенсионеров на 100 работающих, диаграмма 16.

В 1930-х в Германии было всего 9 пенсионеров на 100 работающих. В 1950-х годах, – уже 26. Что впрочем не так уж много – 1 пенсионер на 4 работающих. Ведь к экономическому «буму» Германии 1950-х, вполне применимо положение доктрины: «высокое развитие экономики (этих 1950-1960-х) в значительной степени достигнуто благодаря достаточному пополнению работоспособных возрастных групп» , рожденных во второй половине 1930-х (см. диаграмму 14). Но уже к 1987 году это соотношение составило как 48 к 100. То есть один пенсионер на двух работающих. Это уже серьезно.

Неудивительно, что уже в начале 1990-х журнал «Гутен Таг» № 2/91 признал: «расходы на социальное обеспечение растут быстрее, чем производительность экономики… в будущем все меньшее число работающих будет вынуждено финансировать своими взносами по пенсионному страхованию постоянно растущее число пенсионеров».

С 1990-х в ряды пенсионеров Германии влилось многочисленное поколение рожденное в 1930-е годы, а с 2010-х – поколение рожденное в 1950-1960-х. Так что при нынешних условиях к 2025 году на 100 работающих будет 100 пенсионеров, а к 2040 году – 120. Причем, как будет показано ниже, все большую и большую долю среди работающих будут составлять иммигранты с Юго-Востока. Неужели в Германии верят, что при этом будет обеспечиваться эффективность пенсионной системы 1957 году?

Пора бы избавиться от социальных иллюзий и признать справедливость концепции доктрины: «Здоровый прирост народа обусловлен не увеличением продолжительности жизни, а постоянным преобладанием рождаемости над смертностью» ([32], с. 46).

Говоря проще: в реальной жизни нужно, «чтобы колыбелей было больше, чем гробов». И перед этим Законом Природы, установленный Всевышним, бессильна любая социальная новация, в том числе и идея солидарности поколений.

Концепция доктриныговорит прямо, что критерием воспроизводства народа может считаться лишь плодовитость брака.

В официальной статистике наиболее близкий к условию воспроизводства народа показатель – суммарный коэффициент рождаемости. Он показывает число рожденных женщиной детей за ее детородный период.

В Германии семьи создаются по христианскому принципу: 1 муж + 1 жена. А младенческая смертность невелика. Так что коэффициент рождаемости, в первом приближении, соответствует плодовитости брака. Чтобы не было «дроби» и читатель по памяти мог окинуть круг знакомых, динамику плодовитости лучше выразить на 10 семей (женщин) Германии, диаграмма 17.

В начале ХХ века на 10 немецких семей было 36 детей. К 1931 году осталось лишь 17.

Вполне естественно, что национал-социалисты, придя к власти в Германии в 1933 году приняли экстренные меры по увеличению числа детей в немецкой семье.

Из доктрины: «Заблуждением является мнение, что простое воспроизводство народа может быть обеспечено наличием всего лишь двух детей в каждом браке… многие браки остаются бездетными… чисто арифметический подсчет подтверждает необходимость рождения в каждом, способном к деторождению, браке более чем трех детей» ([32] с. 46).

Сразу поставлена цель – не менее трех детей. Из диаграммы 4 видно, что к 1939 году цель была почти достигнута. И это вполне конкретный демографический «плюс» политики национализма. На фоне глобального катаклизма войны 1939–1945 гг. душевный настрой немок на детей уменьшился совсем незначительно.

А вот реформа 1957 года стала огромным демографическим «минусом» для Германии. Ведь смена ценностной ориентации вследствие этой реформы привела к тому, что за 10 лет коэффициент рождаемости немок в ФРГ сократился почти в 2 раза.

Конечно, из-за инерции демографических процессов это резкое снижение ощутилось менее заметно. Ведь коэффициент рождаемости у 20-24-летних изменился не сразу (диаграмма 15), а численность 30-34-летних в 1965–1969 годах, по сравнению с 1960–1964 гг., увеличилась. Ведь число рожденных во второй половине 1930-х было намного больше, чем в первой половине (диаграмма 14).

Так что первый ощутимый удар по демографическому благополучию Германии начался не сразу после реформы 1957 года, а в 1970-х, когда произошло и снижение численности детородных женщин всех основных возрастных групп, то есть 20–34 лет и снижение их коэффициентов рождаемости.

Но главный удар по демографическому благополучию немцев еще впереди – в первом десятилетии XXI века. К 2005 году из детородного возраста основных групп 20–34 лет выйдет самое многочисленное поколение немецких женщин рожденных в 1956–1970 гг. В 1990 году детородный потенциал женщин Германии возраста 20–34 года был 6,5 млн., а к 2005 году – снизится в 1,5 раза, как минимум. Ведь в 1970–1985 гг. немецких девочек родилось в 1,5 раза меньше, чем в 1955–1969 гг. Да и коэффициент рождаемости уменьшается. Так в восточных землях (бывшая ГДР) в 1990-е годы приходится лишь 8 детей на 10 женщин. Так что говорить о демографическом благополучии Германии начала XXI века нельзя. Налицо явный демографический «минус» политики второй половины ХХ века.

60 лет назад доктрина предупреждала: «Система, при которой в браке рождается всего два ребенка, приговаривает народ к смерти!» ([32] с. 47). Сейчас в средней семье Германии нет и двух детей. Так что надо признать: нынешняя социально-либеральная система ведет немцев в пропасть вырождения.

Примерами влияния здорового национализма на демографическое благополучие народа может служить Италия и, особенно. Испания, которая фактически, не участвовала во второй мировой войне.

В Италии, раньше всех в Европе, – в 1922 году пришли к власти национально-ориентированные людеры. В Испании – это произошло, позднее, в 1939 году. Так что аналогии с Германией, посмотрим динамику численности 10-14-летних женщин Италии и Испании, возраста, рожденных в 5-летних интервалах, диаграмма 18.

В Италии 1920-1940-х численность рожденных женщин вполне устойчива. Катаклизм второй мировой войны сказался на демографическом благополучии итальянцев совсем незначительно. Ценностная ориентация на многодетную семью сохранялась. Неудивительно, что Италия занимала одно из первых мест по числу выезжающих в другие страны. К 1970-м годам вне Италии проживало более 10 млн. итальянцев. То есть 1 из 6 итальянцев жил вне Италии. Надо признать прямо: в первой половине ХХ века итальянцы вели успешное «демографическое наступление»